Ты и сам все знаешь

Сорокина Дарья

Только сейчас задумалась, как странно выглядит мой побег, но ещё непонятнее стало бы наше присутствие в детском доме. Почему не оказалась среди безглазых воспитанников. Сказать правду? Звучит безумием!

— Йенс Моро сдаст нас. Назовёт имена. Мы погибли. Журнал посещений, ты расписался в нём, — мысли путались.

Не могла заглянуть в будущее. Паника разливалась по затылку, шевеля волосы.

— Успокойся. Я не такой идиот, чтобы оставить там журнал, — Дэнли, и правда, изменился. Холодный, расчётливый под стать Моро.

— А

Йенс? Ты же не убил его? Парень не будет молчать. Захочет отомстить, расскажет властям.

— Ты плохо его знаешь, Сайджин. Расскажет и навсегда лишится возможности тебя заполучить. Он не оставит призрачную надежду. Ты слишком хороша, чтобы не рискнуть. Моро ответит за свои прегрешения добровольно.

— Говоришь, словно сам с ним знаком, — отчего-то стало неуютно в компании инспектора.

— Именно. Такое ощущение, что знаю Йенса, как самого себя, — снова этот странный взгляд и голос, от которого холодеет внутри.

Списала на шок и потрясение. Мы едва не погибли от рук психопата, наделённого силой. Дэнли стал свидетелем надругательства Йенса надо мной. Нет. Не так. Он спровоцировал эту сцену, чтобы отвлечь Моро. Но самое отвратительное — мне понравилось, от начала и до конца. Всё было естественно и прекрасно, словно с любимым человеком, а не отвратительным садистом, изувечившим сотню людей, превратив их в безглазых марионеток.

— Но тебе придётся залечь на дно. Поживёшь какое-то время у меня в гараже, пока всё не уляжется.

Кивнула. Он прав. Опасно появляться на людях.

Несмотря на то, что Дэнли нас спас, язык больше не поворачивался называть его Дарретом, ни в фантазиях, ни вслух. Он даже не тот скромный инспектор из кафе, смущённо оглядывающий незнакомку напротив. Я породила чудовище, которое без сожаления жестоко ослепило другого человека огромным ножом.

— Йенс Моро хорош, — Дэнли не спрашивал, констатировал факт.

— С чего ты взял? — старалась звучать непринуждённо.

— Можешь не отнекиваться, чувствую. Твой запах, когда возбуждена. Не ругаюсь и не обвиняю, ты не виновата. Но всё же. Интересно, как это работает? Разденься!

— Что прости? — не верила внезапной метаморфозе любимого. Совсем недавно подверглась насилию. Чего он добивается?

— Сними с себя всё, Сайджин, — мягко приказал Арой, и мои руки сами потянулись к пуговицам рубашки.

Порванная майка болталась на плечах, а чтобы снять штаны, пришлось привстать в салоне. Могу только догадываться, что видели проезжающие мимо водители.

— Умница. Раздвинь ножки. Думай о Йенсе. Представь, как он имеет тебя.

— Дэнли, пожалуйста…

— Так много хочу? Я готов убить за тебя. В награду прошу лишь это, — тонкие губы застыли в неприятной усмешке. — Ласкай себя!

Чувствуя, как нарастает возбуждение от его власти, скользнула рукой между бёдер.

— Раздвинь ноги, Сай, ничего не видно.

Несмело выполнила и этот приказ спасителя.

— Хорошо,

а теперь проси его, так чтобы я поверил, — Дэнли облизнул приоткрытые губы.

— Кого?

— Йенса Моро.

— Не понимаю, — остановилась и растерянно посмотрела на возлюбленного.

— Попроси отыметь тебя. Ты же умная девочка, знаешь, что я хочу.

Ужас и похоть переплелись воедино в одном человеке, он заставлял дрожать, но слушаться. Умоляла Йенса Моро делать со мной всё что пожелает, даже сама поверила в свою искренность.

Вновь не видела будущего. Жила прекрасным отвратительным моментом. Хотелось одновременно рыдать, от того куда загнала нас обоих, но с другой стороны мечтала, чтобы решал он. Не бежать, не думать, не отвечать ни за что. Я согласна. Согласна на цепь и слепоту. Только он теперь моё будущее, единственная нить вероятности.

Корректировка № 3 Ответственность

Ядовитый дым рвал лёгкие на части, заполнял изнутри, не давая сделать лишний вдох. Даже на улице всё было пропитано мерзким запахом гари и смерти. Хотелось лечь на покрытую пеплом лужайку и забыться, чтобы никогда не просыпаться.

Рука с торчащими катетерами безвольно болталась вдоль тела, вторая сжимала старый табельный револьвер. Каждый шаг отдавался резью в промежности. Непривычная пустота. В сердце, животе и барабане.

Не оборачиваться.

Всё кончено. Никто бы не выжил. Их больше нет.

Стекла громко лопались за спиной из-за адского пекла. Огонь вылизывал здание дочиста.

Вероятности молчали. Не видела будущего для моего возлюбленного. Не слушать. Они лгут. Я просто устала. Это всё действия препаратов и тяжёлые роды.

Привалилась к ограде и повернула голову к дороге. Одинокий паромобиль стоял у обочины. Сегодня он не дождётся своего хозяина. Так и будет возвышаться ржавым памятником, пока службы не увезут на свалку.

Зачем же приехал, милый? Разве не понял, что заманивают в ловушку? Ты был им нужен, чтобы шантажировать, заставлять делать страшные вещи. Они доказали всю серьёзность своих слов, забрав навсегда мой новый крохотный смысл. Остался только ты на всём белом свете. Но откуда негодяям было знать, что я давным-давно убила любимого ещё тогда в доках, глядя в полные надежды глаза. Зря ты пошёл за мной и доверился.

Тем судьбоносным днём в старом амбаре по ошибке уничтожила лучшее в тебе, а потом неумело восстанавливала по крупицам. Не справилась. Проиграла.

А у нас могли бы быть дети… трое.

Слёзы душили и без того измученные едким дымом глаза.

Должна верить до конца. Он не мог так просто погибнуть. Падение с причала, схватка с Йенсом Моро. Выживет.

Очередной взрыв.

Из огня показался знакомый силуэт со свёртком в руках. Мужчина увидел меня и бросился навстречу.

Спасся…