Ты и я
Шрифт:
И вдруг, повалившись на колени, он не выдержал…
Немного погодя автомобиль вернулся с доктором, еще позже явилась полиция, а там — зловещее возвращение в Лондон по тихим, залитым лунным светом
Ник осторожно отворил дверь своим ключом. Было еще очень рано. Он, прежде всего, увидел на циновке свое собственное письмо, написанное в Иннишанноне два дня тому назад.
Счастье не изменило ему!
Странно, что Анри не видно. Он заглянул к нему в комнату. Никого. Пошел, должно быть, за газетой.
Он открыл дверь в комнату Тото.
Ее там не было. Она не ночевала у себя.
Он присел на позолоченную кровать.
Не видно ли где-нибудь его телеграммы?
Он оглянулся кругом, заметил мешочек Тото и раскрыл его. А, телеграмма! Значит, она получила ее.
Он услышал щелканье замка, вышел на лестницу и заглянул в холл.
Вошел Анри. В руках у него были цветы, множество цветов.
Он повернулся от дверей и увидал Ника.
— Что это значит? — резко спросил Ник. — Бога ради, скажите, что это значит.
Слезы хлынули у Анри из глаз, закапали на цветы. Он рассказал.
— Я… я хотел поставить цветы к ней в комнату, — закончил Анри.
Ник взял цветы у него из рук и, крепко прижимая их к себе, вернулся в комнату Тото и запер за собою дверь.
Здесь они любили друг друга; здесь она повторяла снова и снова: "Я люблю тебя". Эти стены были свидетелями…
Всюду тут ее вещи.
Он вдруг упал на колени у кровати, рассыпав по ней цветы, и уронил на кровать руки.
Вошел Чарльз Треверс и посмотрел на Ника почти отсутствующим взглядом. Лицо у него было измученное, пепельно-серое. Только когда они встретились с Ником взглядом, когда он увидел рассыпанные цветы, что-то более живое шевельнулось у него в лице.
— Темпест, — произнес он отчетливо. — Я сейчас уйду. Я пришел по поручению Вероны захватить кое-что. Я хочу сказать вам одну вещь, чтобы вы помнили всю жизнь. Прошлым вечером… Тото была… была безоблачно счастлива… Она, должно быть, знала, что вы приедете сегодня… Это все…