Ты меня бесишь
Шрифт:
«Ты сможешь найти что-то опознавательное, чтобы дать мне координаты? Или… Я могу, наверное, могу пойти к твоим родителям и рассказать, если ты не помнишь их номер…»
— Не можешь, — стонет Мак, и жестом показывает мужчине, чей язык и национальность даже не может распознать, что скоро закончит говорить. — Они ведь уехали. И бросили меня здесь! И это было вчера. Понимаешь? Они уже не вернутся за мной. Сонь… Тут заправка. Странный тип, — понижает тон: — на извращенца похож. Вдали какая-то вышка. И знаки у дороги, не знаю,
«Сомневаюсь… Попробуй… Слушай, не отходи от этого типа, или найди другого… Пристань к чувакам с заправки, там же работает кто-то? Держи со мной связь, я что-нибудь придумаю. Или… Убегай с телефоном, там есть куда? Хотя это, скорее всего, плохая идея. Тебя кто-нибудь должен подбросить до места, где будет полицейский участок…»
— Ой, это плохая идея, не хочу, я без документов, и видок у меня… — и снова понижает голос: — Здесь он один работает.
«Работает кто-то, кто не говорит на английском?» — по голосу слышно, будто она морщит носик.
— Да! Сонь… Соня, слушай, — частит Мак, — если со мной что-то случиться… Прости, что именно так говорю это! Но если со мной что-то произойдёт, знай — ты мне очень нравишься. И прости, что так по дурацки выходит всё.
«Это мило. Но что с тобой может случится? Тебе просто нужно понять, где ты находишься, подождать помощи или найти деньги на обратную дорогу… Ты можешь держаться рядом с этим мужиком? Я позвоню тебе, попробую… Попробую как-нибудь отследить где ты по фото или звонку… Ой…», — на фоне слышится какой-то шум и собачий лай.
— Да, хорошо, спасибо. Ты там в порядке?
«Это видимо, не так важно, но я одна дома, периодически кто-то кричит, и ещё у меня твоя собака… Стой, ты сказал… Как тебя бросили там вчера, если вчера ты был у моего дома… Или… Наверное, просто сон, не бери в голову…»
— Какой сон? Я был, да, но не уверен, что это было вчера. В голове всё перемешалось после той жуткой ночи… с волком.
Мужик надвигается и тянется к телефону. Мак уворачивается, из-за чего его хватают за плечо и хорошенько встряхивают, будто он совсем ничего не весит.
— Ай!
Мужик говорит ему что-то и пытается вырвать из рук телефон.
— Соня, всё, не могу говорить! Будь в порядке!
«Но…»
Звонок сбрасывается, Соня вжимается в кресло и несколько мгновений обдумывает разговор, затем идёт к ноутбуку.
Она зависает, думая, не позвонить ли в полицию, но для начала решает всё-таки попробовать пробить геоданные по номеру телефона.
Она не спец в этом, хотя из-за Мака и пришлось недавно взломать компьютер отца, чтобы вырезать те моменты, когда парень попадал в поле зрения камер на улице и растянуть тайминги, чтобы заполнить дыры. Ещё опыт со сталкингом Тома её кое-чему научил, но всё же…
Номер телефона точно не иностранный, местонахождение по нему не пробивается теми способами, которые Соня
Но если он не дошел далеко от поста, и если не ошибся в том, куда его везли, найти его будет не сложно…
Она пробует перезвонить, может быть, ответит тот мужчина и получится поговорить с ним.
Если он знает испанский или эсперанто.
Но звонок сбрасывают.
— Чёрт.
***
Тем временем Мак отбивается от мужчины, который тащит его за собой, что-то тихо ворча.
— Я ведь ничего не сделал! — цепляется за него Мак, чтобы не упасть.
Локоть саднит от железной хватки незнакомца.
— Пусти, придурок! — Мак пытается ударить его, но получает в ответ такую оплеуху, что звенит в ушах и кругом идёт голова.
Его заталкивают в туалет и вдруг прижимают к раковине, нависая сверху.
Мака посещает жуткая догадка, и он начинает яростно вырываться, но мужик хватает его за волосы и внезапно по слогам, коряво произносит:
— Ты звонить, заплатить теперь. Надо ещё звонить?
— Пусти меня, псих, пошёл ты на… — ему не дают договорить, стянув волосы в кулак так, что несколько прядей наверняка вырываются с корнем.
Мак вскрикивает, но когда слышит, что мужчина расстёгивает свой ремень, резко замолкает.
Уходит несколько мучительных секунд, перед тем, как Мак возвращает самообладание и прежде чем ему закрывают рот толстой, покрасневшей от ветра ладонью, с отчаяньем заверяет:
— Я заразен! Я болею! Ты пожалеешь, меня нельзя трогать. Болезнь, понимаешь? — он начинает кашлять, иллюстрируя этим свои слова, и чудом высвобождает одну руку.
Мак зубами цепляется за рукав футболки и стягивает его до локтя, открывая синяки.
— Вот!
Мужчина медлит.
— Пусти! — вырывается Мак, и от него отступают.
Мужчина плюёт ему под ноги, с силой толкает Мака, сбивая его с ног и, ругаясь, уходит, оставляя его одного.
***
Всё то, что обычно употребляется Скиртом, выветривается из него быстро в силу привычки, хотя сам он полагает, что по его венам вместо крови течёт огонь, так что…
— Я был, как бы это сказать? Необычным ребёнком, — делится он с феей, что мерно покачивается на носке ботинка, пачкая его зеленоватой пыльцой. — Не таким, каким получился Люци. Но, как и он, я не должен был рождаться.
«Все истории так и начинаются…», — фея ухмыляется, Скирт замечает ряд острых зубов и улыбается ей.
Он знает, что она не реальна.
Хотя многие и думают, что он не может отличить галлюцинации от… иного.
Он давно уже не пытается объяснить.
— Я застал смерть Клеопатры, кстати, я говорил? Мы обсуждали с ней… демонов, — Скирт отводит взгляд. — А, впрочем, неважно. Что я там говорил? Люцифер замкнутый, конечно, и гипотетически обладает большой силой. Мне же проще говорить, что я владею магией. И… ничего не вижу.