Ты мне не нравишься
Шрифт:
Солнце снова выходит из-за тучи и ослепляет меня. Но я не отвожу глаз. Я хочу заплакать. Яркий свет может помочь.
Но нет. Я не плачу. Продолжаю прокручивать в голове все то, что я делала, чтобы понравиться ему. Я приложила столько усилий… Никогда я не пыталась специально кому-то понравиться. Это происходило само собой. Та, в кого я превратилась, обладала таким талантом: очаровывать всех без разбора.
Я была убеждена, что мое стремление понравиться Нику — лишь часть моей новой натуры. Я нравлюсь всем. И пусть
Но потом я поймала себя на мысли, что мне противно видеть Ника рядом с кокетливой дурочкой — Вероникой. И разговоры о Стелле стали невыносимыми. А затем все полностью вышло из-под контроля, и я переступила через себя, сказав Стелле, что она должна дать Нику шанс. Это было так сложно для меня, а оказалось, что Стелла меня проверяет. Она все видела и все знала. Просто хотела получить доказательства моих чувств к нему. И она их получила. Конечно, ведь она ни разу не видела, что бы я старалась без выгоды для себя помочь кому-то.
— Привет тебе!
Я вздрагиваю и поворачиваюсь к говорящему. Ник, оказывается, стоит совсем рядом, и с ним явно что-то не так. У меня внутри все переворачивается. Я не хочу быть влюблённой. И ещё больше не хочу быть влюблённой в него. И сейчас дело даже не в том, что это делает меня уязвимой. Дело в том, что он любит Стеллу.
— Знаешь, Стелла… — начинает он со вздохом, но я не даю ему продолжить.
У меня темнеет в глазах. Я не намерена больше помогать ему с ней!
— Стелла, Стелла, Стелла! — почти что кричу я. — Ты знаешь другие слова?! Сколько можно? Не хочу о ней говорить!
Пусть сам разбирается со своей любимой Стеллой! А с меня — хватит. Пусть даже у меня и есть к нему чувства, (вот ведь дерьмо!), я их уничтожу! Даже если мне придётся вырвать из груди сердце и перекроить по-новому!
Я в бешенстве бегу по коридору, ноги заплетаются, и не знаю, как мне удаётся не упасть. Я останавливаюсь, чтобы перевести дух и взглянуть, не поцарапала ли я туфли. Вроде бы все в порядке. Внутри все горит. Руки дрожат. Я чувствую себя идиоткой. Нет, так нельзя. Гнев отступает. Я оборачиваюсь и смотрю на одинокий силуэт Ника.
Медленно бреду обратно, понятия не имею, зачем. Он сидит на полу и ржёт во все горло. «Приплыли», — думаю я и внутри меня воцаряется полное спокойствие. Ну, почти.
Коридор пуст. Давно идет урок, но, видимо, мы его прогуляем. Я приземляюсь рядом с Ником. На грязный пол. И мне все равно. Такие вот дела.
Он все ещё смеётся, но уже тише.
— Может, хватит? — спрашиваю я.
Меня не отпускает чувство, что он смеётся надо мной.
— Сейчас, погоди, — говорит он и хрюкает.
Я тоже начинаю улыбаться. Мы похожи на пациентов клиники для душевнобольных. А вдруг так и есть? Я делюсь своими мыслями вслух, и Ник начинает кивать. Слишком усердно. Я переживаю за его шею.
— Тоже об этом думал.
— Выкладывай, —
— Твоя помощь с… В общем, твоя помощь больше не нужна.
— Ты можешь назвать ее имя.
— А ты не взбесишься?
Я хмыкаю и изучаю свою обувь. Все-таки поцарапала!
— Она мне сообщила, что не пылает ко мне любовью. Удивительно, правда?
Он снова смеётся, и я с силой толкаю его в бок. Достал ржать. Затем хмурю брови и обдумываю сказанное им.
— Что, так и сказала?
— Вроде того.
— И как… Как ты? — выдавливаю я неуверенно. Не знаю, что говорить в случае, когда любовь всей твоей жизни оказывается не взаимной.
— Да нормально, — бодро отвечает он.
Вот и поговорили. Теперь, по классике жанра, затянется долгая неловкая пауза. Кто-нибудь начнёт громко грызть ногти. Или как там еще сказывается нервное напряжение?..
Но этого не происходит. Происходит другое. Ник кладёт теплую руку поверх моей, и неловкость исчезает. Вообще-то все должно быть наоборот, странно.
— Стелла не такая, как всегда, — внезапно выдаю я.
— Стелла, Стелла, Стелла, — передразнивает меня Ник. — Ты знаешь другие слова?
— А может…
— … уйдём отсюда? — перехватывает инициативу Ник и озвучивает мои мысли.
— Да. Только я хотела сказать «свалим».
— Свалим. Отчалим. Сбежим. Это неважно. Он встаёт первый и помогает подняться мне. Он снова держит меня за руку, и по моему телу поднимается волна тепла. Я мысленно заставляю себя не быть размазней.
«Человека, можно сказать, только что бросили. Он хочет отвлечься, и только. Не напридумывай себе ничего такого».
Однако мне все равно, чем в данный момент руководствуется Ник. Мне нравится держать его за руку. Мне тепло и комфортно. А ещё мы сейчас свалим отсюда. Только мы вдвоём. И это ужасное утро перерастёт в прекрасный день. И плевать, что будет потом.
Однако уйти в закат нам так и не удаётся. В коридоре вдруг вырастает зловещая фигура директора. Он смотрит будто бы сквозь нас. Мы замираем, и одновременно расцепляем руки, как будто нас застали за чем-то непристойным. Антон Николаевич наконец фокусирует взгляд.
— Не буду вас спрашивать, что вы делаете здесь вместе посреди урока, — хмуро говорит он, — но я искал как раз вас двоих. Пройдемте в мой кабинет. Не переживайте, вы пока ничего не натворили. Разговор пойдёт о моей дочери.
Глава 34. Ник
По кабинету директора будто бы прошёлся смерч. Бумаги разбросаны по столу, одно кресло для посетителей валяется на полу в перевёрнутом виде, другое — непривычно стоит в углу. На столе лежит фотография в рамке и осколки стекла. На фото изображена смеющаяся кудрявая женщина. Предположительно, мать Стеллы.