Ты мне не сестра
Шрифт:
Разве что увидеть, как умирает Андронов. Да, на это я бы с удовольствием посмотрела. Взяла бы попкорн, уселась в первом ряду и смеялась над тем, как он захлебывается в предсмертных судорогах. А если Макс стал таким же как отец?
Настолько загружаюсь мыслями, что даже не замечаю, как уже стою в раздевалке, готовая к выходу.
Только рука касается ручки, как вдруг вспоминаются слова Максима.
Ну нет…
У него дел что ли больше нет, чем меня выжидать?
Медленно подхожу к окну, крадусь пьяной кошкой, и тут же прячусь
Джеймс Бонд отдыхает.
Возле последней модели мерседеса стоит Максим и курит. Привычке своей он не изменил.
Так. Реально ведь ждет. Три часа. Уже последние клиенты ушли.
И что делать?
Разговаривать с ним, а тем более вдыхать такие знакомые пары древесных запахов жуть как не хочется.
Может позвонить Жене? Он заберет.
Только хочу набрать номер, и тут же отметаю эту мысль.
Лучше, чтобы Максим не виделся с Женей. Только драки мне не хватало. Причем Женя смело вступит в бой, но будет сбит одним ударом молота. Я до сих пор помню, как Максим дерется, и в какой кровавый кусок мяса превращается лицо оппонента.
Снова выглядываю.
Может уехал?
Мне так-то домой надо. Максимуса кормить пора.
Взяла себе бездомного кота, теперь он живет в нашей общаге.
И имя точно не связано с тем, кто кидает быстрый взгляд на меня и выбрасывает ловким броском окурок в урну.
Отклоняюсь от окна.
Как ребенок, честное слово, вижу, что он закрывает машину и направляется в клуб.
Сука. Сука. Сука.
Начинаю метаться. Думать, куда, блин, спрятаться.
Он будет ровно через две минуты. Подняться на второй этаж, много времени не займет. Особенно пройти мимо уткнувшегося в книжку администратора.
А может и быстрее.
А в школе танцев никого, я уже говорила?
На глаза попадается узкий диван у противоположной стены, и я, слыша шаги по лестнице, буквально туда залетаю.
Пытаюсь успокоить дыхание, но пульс, кажется, скоро прорвет кожу, так часто дергается вена на шее. А сердце, как будто после трехчасовой беспрерывной тренировки.
Слышу, как щелкает дверь и зажимаю кулак зубами, чтобы не произнести не звука. Не закричать.
Вижу, как вышагивают по кругу кожаные ботинки.
Останавливаются посередине.
Сердце замирает от страха. В голове барабанная дробь.
Я не знаю, чего я так боюсь. Просто не хочу с ним разговаривать. Я не готова. Я не была готова к такому выстрелу из прошлого. Не была!
И сейчас я просто закрываю глаза и умоляю, чтобы он ушел.
Уйди, Макс. Прошу, оставь меня хотя бы сегодня.
Секунды текли слишком медленно, растекаясь по телу липким страхом.
И он понимает.
Ведь всегда понимал.
Не могу поверить, что три года отняли у нас эту способность.
Он делает несколько шагов по направлению дивана и резко разворачивается.
Слышу, как трескает дверь об косяк. Макс шумно убегает по лестнице, следом звук ревущего мотора. И только потом даю волю.
А тут Максим. Бес, как его называли в детдоме.
Спустя, наверное, минут пять я все-таки стираю слезы и на ватных ногах поднимаюсь из-под дивана. Иду по стенке к двери, поднимаю на плечо рюкзак.
Как же хочется в горячую ванную.
В тело словно вставили штырь, настолько больно дышать и тяжело двигаться.
Берусь за ручку.
Тяну на себя и вскрикиваю от ужаса.
— Бл**ть. Ты уехал!
Не успеваю сказать это снова, как Максим привычным движением толкает меня назад, но успевает подхватить за грудки, пинком закрывая двери.
— Ты ошиблась.
Глава 4.
Глаза в глаза.
Нет ничего страшнее, чем смотреть человеку в глаза. Ведь в них его душа. И ты туда как в глубину, где кишат разные твари, окунаешься. Ты не знаешь, несут ли они смерть. Или готовы подарить тебе жизнь. Не понимаешь, что ожидает тебя там.
Даже зная человека, ты ничего не знаешь о его душе. Потому что чужая душа… потемки. И ты можешь только аккуратно ступать, страшась, что в следующий миг получишь либо объятие, либо удар в спину.
Я тону в глазах Максима. Стою и не могу пошевелиться. Всё больше захлебываюсь обыкновенным воздухом. Густым настолько, что ножом можно резать.
И если бы он напал, я бы сопротивлялась, я бы рычала и кусалась! Я бы… Я бы просто...
А он молчит
Держит и молчит. Застыл статуей, опасным лезвием у горла и просто смотрит.
И я хочу, хочу ударить Максима. Царапаю его жесткую кожу рук ногтями, что держат меня от падения почти горизонтально полу. Не дают упасть, но и не поднимают.
На грани. На краю. На пределе эмоций и чувств. Максим. Он… Дьявольски красивый. Такой родной. Такой чужой в этом новом образе бессовестного богача.
Ткань платья трещит по швам. Любимого, голубого. И слыша этот звук, я начинаю вырываться, шумно и часто дышать. Бороться с ним. Бороться с собой. С желанием притиснуться к нему всем телом и никогда не отпускать.
Но Максим не дает мне даже малейшей возможности освободиться.
Резко тянет на себя и тут же разворачивает, заставляя буквально врезаться в сталь его грудной клетки. А там так гулко там-тамом бьется сердце.
Хочу вырваться из сильных рук.
Но сопротивляться – это как доставать ногу из капкана. Сильнее потянешь, а кожу врезаются железные зубцы. И руки Макса причиняют боль.
Одна зажимает горло, другая давит на живот. И он ведет носом по шее, вдыхает запах волос.
И чувствую, как его трясет. Словно наркомана после затяжной ломки, получившего, наконец, дозу. Словно алкоголика после кодирования.