Ты мне принадлежишь
Шрифт:
Пока лимузин медленно продвигался по запруженной машинами Девятой авеню, Кэрли несколько раз глянул в зеркальце заднего вида, с тревогой заметив, что его хозяин закрыл глаза и устало прислонился затылком к мягкому кожаному подголовнику.
«Тот, кто сказал, что отдавать деньги так же трудно, как и зарабатывать, был абсолютно прав», — сочувственно подумал Кэрли. Он знал, что мистера Алекса, управляющего семейным благотворительным фондом Александра и Виргинии Райт, осаждают организации и отдельные граждане
«Совсем не похож на своего папашу, — размышлял Кэрли. — Старик Райт был настоящий кремень. И мать Алекса тоже. Любому могла голову откусить ни за что ни про что. Вечно бедному Алексу житья не давала, когда он был маленьким. Это еще чудо, что он вырос таким славным. Хоть бы эта дама с Даунинг-стрит оказалась веселой. Алекс Райт имеет право отдохнуть и повеселиться. Он слишком много работает».
Как всегда, в «Мельнице» было людно. Аппетитные запахи еды, оживленные голоса посетителей. Бар осаждали желающие получить столик. Полная овощей и фруктов корзина у входа в обеденный зал придавала просто оформленному помещению ресторана уютный деревенский вид.
Метрдотель немедленно проводил их к столику. Пока они пробирались через переполненный зал, Алекс Райт несколько раз останавливался, чтобы поприветствовать знакомых.
Не заглядывая в карту вин, он заказал бутылку кьянти и бутылку шардонне. Бросив взгляд на ее испуганное лицо, он рассмеялся.
— Вы не обязаны пить больше, чем по бокалу, но обещаю, что и то и другое вам понравится. Буду откровенен: я сегодня не обедал и просто умираю с голоду. Не возражаете, если мы сразу заглянем в меню?
Сьюзен остановила свой выбор на салате и лососине. Алекс заказал устрицы, спагетти и телятину.
— Спагетти — это то, что я собирался заказать на обед, — объяснил он.
Когда официант разлил вино по бокалам, Сьюзен подняла брови и покачала головой.
— Поверить не могу, что всего час назад я была в своем любимом восточном халате, немного, правда, потрепанном, и собиралась провести тихий вечер дома.
— Вы могли бы запросто прийти сюда в своем восточном халате, — заметил он.
— Только если бы намеревалась произвести на вас неизгладимое впечатление, — усмехнулась она, заставив его расхохотаться.
Он отвлекся, чтобы помахать кому-то из знакомых на другом конце зала, а она тем временем исподтишка изучала его. Он был в классическом темно-сером костюме в едва заметную полоску, белой рубашке и красно-сером галстуке. Весьма привлекательный и внушительный мужчина.
Сьюзен наконец догадалась, что именно ее так интригует. В Алексе Райте, безусловно, чувствовалась порода — импозантность, умение держаться, — но было в нем что-то еще, ставившее ее в тупик. «Похоже, он немного стесняется, — решила она. — Вот оно что. Мне
— Я рад, что пошел вчера на вечеринку, — тихо признался он. — Я было решил остаться дома и разгадывать кроссворд в «Таймс», но к тому времени уже принял приглашение и отказаться было бы невежливо. — Он мимолетно улыбнулся. — Я вам очень благодарен, что вы приняли мое приглашение в последнюю минуту.
— Так вы говорите, что давно знакомы с Бинки?
— Да, но довольно поверхностно. Мы постоянно сталкиваемся на небольших вечеринках. Я терпеть не могу большие приемы и никогда их не посещаю. Надеюсь, я вас не обижу, если скажу, что она пустоголовая дура?
— Но она умеет добиваться своего, — с горечью заметила Сьюзен. — Что вы думаете об этом диснеевском замке, который отец для нее выстроил?
Они оба засмеялись.
— Вас эта ситуация до сих пор смущает? Ранит? — спросил он. — Ох, извините. Этр же вы психолог, а не я.
«Когда не хочешь отвечать, задай встречный вопрос», — напомнила себе Сьюзен.
— Вы знакомы с моим отцом и сестрой, — сказала она. — А у вас есть братья или сестры?
Он ответил, что он единственный ребенок, продукт позднего брака.
— Отец был так занят деланием денег, что у него времени не оставалось ухаживать за кем бы то ни было, пока ему не перевалило за сорок, — объяснил он. — А потом он опять-таки был слишком занят накоплением своего богатства и не обращал внимания ни на меня, ни на мать. Но, смею вас заверить, на заседаниях фонда мне приходится столько читать и слышать о несчастных и обездоленных, что себя я смело причисляю к счастливчикам.
— По большому счету, наверное, так оно и есть, — согласилась Сьюзен. — Я себя тоже.
Только после обеда, когда они пили крепкий итальянский кофе, всплыло имя Регины Клаузен. Алекс Райт сказал ей немногим больше того, что уже успел сообщить по телефону. Он сидел за одним столом с Региной на ежегодном торжественном банкете конференции «Промышленность будущего». Она произвела на него впечатление тихой, хорошо воспитанной и умной женщины. Невозможно представить себе, что такая женщина могла просто исчезнуть.
— Вы возлагаете какие-то надежды на звонок той женщины на радио? — спросил он. — Той, что так сильно нервничала?
Сьюзен твердо решила, что ни с кем не будет говорить о кольце, которое оставила у нее мать Регины Клаузен. Такое же кольцо, с той же надписью «Ты мне принадлежишь», которое упомянула Карен, было единственным связующим звеном между исчезновением Регины и внезапно оборвавшимся романом Карен на борту круизного лайнера. Чем меньше людей будет об этом знать, тем лучше.
— Я не уверена, — ответила она. — Сейчас еще рано загадывать.
— Как это вообще получилось, что вы стали ведущей радиопередачи?