Ты моё спасение души

Евгеника Мара

– Alles ist gut. Hab keine Angst. Der Schnitt ist flach. Es ist zu wenig Blut. Ich werde es jetzt binden. (Все хорошо. Не надо пугаться. Порез неглубокий. Крови мало. Я сейчас перевяжу).

Сказав фразу на родном языке, девчонка от удивления сама округлила глазища, будто слышать свой собственный голос ей крайне непривычно.

Смутившись Бэмби, развернулась и выскочила из кухни. Я нашел её плачущей в своем кабинете.

Эти

первые слезы Славы становятся для меня дождём счастья, потому что банальный повод наталкивает меня на мысль, которую я начинаю активно использовать в надежде выдернуть девушку из её адского кокона страха и кошмаров.

Вынырнув из утренней дремы, обращаю внимание, что Славка не спит, но лежит тихо, явно боясь меня разбудить. Решаюсь все же заговорить первым.

Мне нужно договориться с Бэмби, чтобы она без истерики осталась дома, потому что сегодня у меня несколько серьёзных встреч, которые я не могу пропустить.

– Славик, доброе утро! Не хитри, пожалуйста. Вижу, ты уже не спишь, - поглаживая девчулю по голове, говорю нежно, но твердо.
– Мне сегодня необходимо уехать по работе. Тебе придётся остаться до вечера с Татьяной и Ниной.

Девушка, прикусывая нижнюю губу и дёргая её своими пальчиками, смотрит на меня страдальческим взглядом. В глазах лазурных собираются и блестят слезы, которые вот прямо сейчас могут пролиться.

– Ich will nicht allein bleiben. Ich werde Angst haben. Kann ich mitkommen? (Я не хочу оставаться одна. Мне будет страшно. Можно мне с тобой?)– подрагивая подбородком начинает говорить Слава.

– Милая, к сожалению, с собой не могу тебя взять. Дома не будет страшно, потому что ты не одна. Для тебя ничего не изменится, останешься с Ниной и Татьяной. Им обеим помощь твоя может потребоваться. Славуль, ну как я их одних оставлю без твоего присмотра? Вдруг что-нибудь случится, а помочь им никто не сможет?
– старательно надавив на эмпатию Бэмби, жду её ответной реакции.

Девчуля вздыхает, снова прикусывает свою нижнюю губу, долго думает. Терпеливо молчу в ожидании. С совершенно несчастным видом Слава качает головой.

Не испытывая никакого успокоения от её кивка, жду около ванной комнаты, пока Бэмби выполняет все свои гигиенические процедуры. Знаю, девчонка постоянно следит за мной в стекло, боясь, что я могу уйти.

Обняв Славку после душа и вручив стакан воды, жду пока она выпьет все.

Свои утренние процедуры выполняю традиционно при открытой двери, чтобы у Бэмби от страха не началась истерика, как было уже ни раз.

Выйдя, нахожу ее, сидящей с понурой головой на полу. Протягиваю руку, чтобы помочь подняться, руки её совершенно ледяные и влажные. Чувству в пальцах нервный тремор. Понимаю, что девчонка уже волнуется.

"Так дело не пойдёт. За время моего отсутствия она точно может что-нибудь с собой сотворить," - в моей голове возникает не самая позитивная и приятная мысль.

Обдумав, решаю написать брату. Он отвечает быстро, советует дать ещё дозу лекарства и дополнительно успокоительное. Делаю все, как инструктирует Александр.

Из дома в офис уезжаю с

тяжелым сердцем. День провожу нервно. Встречами остаюсь доволен, но сообщения из дома меня не радуют.

"Слава до сих пор ходит в халате. Переодеваться не стала. Гулять не пошла. От обеда и дневного чая отказалась. Лекарства дать не могу. Стакан из рук моих не берет. Все время нервно ходит по своей комнате. Сама с собой разговаривает."

"Уже час сидит на полу раскачивается и плачет. Не выпила ни грамма воды."

"Еле уговорила её попить воды. После приёма лекарства Слава уснула прямо на полу. Подложила под голову подушку и укрыла одеялом."

"Спала всего минут тридцать. Снова ходит по комнате. Ни на что не реагирует. Что-то сама себе все время говорит."

"Слава попыталась запереть дверь стулом. Нине пришлось порезать руку. Мы обе стали кричать. Вытащили Славу из комнаты. Удалось дать воды с лекарством."

"Слава сильно нервничает. Её колотит. Она периодически плачет и кричит. С нетерпением ждем Вас. Нам страшно."

После последнего сообщения Татьяны, встречу закругляю быстро и домой мчусь на всех порах. Благо время позднее и трафик уже небольшой.

Бросив машину около входа в дом, забегаю внутрь. Нина и Татьяна встречают меня охами и ахами, с круглыми глазами.

– Она у себя. Взвинчена до предела, - тихо сообщают женщины.
– Никита Валерьевич, ну неужели нельзя девочке помочь. Она так ужасно мучается.

Стараюсь успокоить женщин. Прошу сделать две чашки чая. В Славину сам добавляю лекарство. Беру поднос, иду в комнату Бэмбика. Она стоит у окна, спиной ко мне. Подхожу к ней. Обнимаю. Чувствую, что её плечи вздрагивают.

– Ich habe mich an alles erinnert. Ich habe mich an alles erinnert, was mir passiert ist. Und ich habe mich an dich erinnert. Du bist der Mann auf der Strasse. Und ich erinnerte mich an das Katzchen. Du hast mir geholfen. Ich habe dir den Kuchen gegeben. (Я все вспомнила про себя. Вспомнила все, что со мной произошло. И тебя вспомнила. Ты тот мужчина на дороге. И котенка вспомнила. Ты помог мне. Я тебе торт отдала.) - Слава произносит по-немецки очень тихим шепотом сквозь рыдания, которые рвутся из её души.

– Warum brauchst du mich? Wozu? Nikita, ich bin nichts, schmutzig, verdorben, zu nichts fahig ...Ich bin korperlich und geistig krank ...Ich bin in jeder Hinsicht zertrampelt ...Ich kann dir nichts als Mensch oder Frau geben ...Sieh mich an, Nikita! Nun, sieh dir das an! (Зачем я тебе? Зачем? Никита, я - ничтожество, грязное, испорченное, ни на что не способное…Я больна физически и психически…Я - растоптана во всех смыслах…Я не смогу ничего тебе дать ни как человек, ни как женщина…Посмотри на меня, Никита! Ну, посмотри же!)– в агонии истерики девушка, выплевывает мне в лицо свою боль.