Ты мой грех

Макнамара Элена

— Не заводись, — только и успеваю вставить я, прежде чем слышу лёгкие шаги на лестнице.

— Для Вики Ян всё ещё мертвее всех мёртвых. Это понятно? — негромко уточняет Сокол, переводя взгляд с меня на Алиева.

Тот сразу кивает, потому что не привык идти против своих друзей.

— Хрен с вами, — я тоже сдаюсь, и мы все замолкаем.

Вика спускается по лестнице, берёт курс на кухню, но вдруг замирает и оборачивается.

— Мда… Дело дрянь, — протягивает она с улыбкой. — Я надеялась, что хотя бы вы сможете вернуть

к жизни Кира, но похоже, друзья из вас неважные. Атмосферка здесь такая, что наверняка мухи дохнут.

Разворачивается, чтобы уйти, но её останавливает Игнат:

— Посиди с нами. Может, ты сможешь внести ясность, в чём конкретно мы должны помочь Соболеву, — он натянуто улыбается, вновь развалившись на диване. Кивает в мою сторону: — Он не хочет делиться своей драмой.

— Я с радостью его сдам, — Викины глаза лукаво щурятся, и она подходит ближе. — Если вы позволите оставить мне своё имя.

Умно!

— Твою мать, Вик! — Сокол вновь готов взорваться. — Почему ты такая упрямая?

— А почему ты такой хреновый брат? — восклицает девушка. Тут же кусает губы и с раскаянием шепчет: — Прости, я не это хотела сказать.

Непроницаемое лицо Игната не помогает мне понять, что у него на уме.

Ренат смотрит на этих двоих с жалостью. У него всё просто замечательно, в отличие от моих проблем с Асей и вечных трений Игната с сестрой.

— Ладно, — неожиданно сдаётся Сокол. Переводит взгляд на меня: — Мы ещё можем оставить ей имя?

Я закатываю глаза. Чёртовы Соколовы! И угораздило меня связаться с этой семейкой…

— Можем.

И всё же расплываюсь в улыбке, видя сияющую Вику. Вику Ромашкину.

— Ура!! — подпрыгивает на месте девушка. — Сейчас принесу себе бокал.

Уносится на кухню, а я смотрю другу в глаза:

— Ты уверен?

— Нет, — качает головой Игнат. — Так у Яна больше шансов её найти, нежели будь она Машей… Но я не хочу, чтобы сестра меня ненавидела. Вижу, что она изменилась, и тоже готов меняться.

— Мы все изменились, — поднимает свой бокал Алиев.

На удивление он сегодня пьёт с нами, что случается крайне редко, и я решаю воспользоваться случаем и чуть позже поговорить с ним об Асе. Возможно, он будет более сговорчив…

— Я надеюсь, твой друг хирург сможет изменить её до неузнаваимости? — громко шепчет Игнат.

— Вообще-то он мне не друг… Но я наслышан о его профессианализме. Так что… — пожимаю плечами, — думаю мы сами её не узнаем.

Возвращается Вика, и Игнат наполняет её бокал. Мы чокаемся.

— Короче, вношу ясность, — начинает тараторить девушка, обращаясь к брату. — Соболев страдает по сестре Яны. Она замужем, хотя хочет уйти от мужа. Но пока так и не ушла. А Кир просто сидит и ждёт, когда она это сделает, потому что вдруг решил стать супер-правильным.

Игнат присвистывает.

Да, он многое пропустил… Грустно усмехнувшись, качаю головой. Вика права во многом,

но всё же ошибается. Я не решил стать правильным. Я просто начал действовать, трезво оценивая свои поступки, когда понял, что из-за собственной неправильности… из-за своей порочности упустил действительно понравившуюся мне девушку на целых четыре года.

— Ты что-нибудь знаешь? — смотрю на Рената. Почти уверен, что мой взгляд против воли наполнен мольбой.

— Подожди, — вклинивается Игнат. — Это Ася? Та самая Ася? Я видел её фотки в квартире Янки. У неё же есть сын!

Сокол и Алиев переглядываются, и последний коротко качает головой. Я, блядь, вижу эти странные гляделки. Вижу и не понимаю.

— Я чего-то не знаю? — на этот раз смотрю на Али, не скрывая раздражения.

Друг-боксёр чаще бывает немногословен, но сейчас тот случай, когда отмолчаться не получится. Потому что я, чёрт возьми, его прошу! И у меня есть право не только просить, но и требовать. Мы же друзья, мать вашу! Я никогда и ни в чём ему не отказывал!

Вика с интересом наблюдает за нами.

Так как Али всё ещё молчит, я встаю с дивана и ухожу на террасу, прихватив с собой бутылку. Это мой дом и вискарь тоже мой! Делаю большой глоток из горла и впериваю взгляд в горизонт. Друзья приходят ко мне минут через десять. Один встаёт по левую руку, второй — по правую.

— Давай поразмышляем немного, — говорит Игнат таким тоном, будто перед ним шкодливый ребёнок. — Что ты знаешь об Асе?

Я молчу, потому что мне не нравится его снисходительный тон. И правда веду себя по-детски — вмазываю по его руке, когда он пытается забрать у меня бутылку.

— Мы хотим помочь, — подаёт голос Ренат. — Ты просто подумай хорошенько.

— О чём?

— Что ты знаешь об Асе? — настаивает Сокол.

— У неё прекрасный голос, — начинаю перечислять, сжав веки. — Она очень красивая, добрая и нежная. И правильная… Чертовски правильная.

— Когда состоялась ваша первая встреча? — уточняет Игнат.

— Четыре года назад, — отвечаю, не задумываясь.

Я знаю, когда это было. Вспомнил вплоть до месяца и числа. И если быть точнее, наша ночь, которую мы провели в темноте, случилась четыре года, три месяца и два дня назад.

— Сколько лет ребёнку Аси? — неожиданно спрашивает Сокол.

Замечаю, как Ренат дёргает головой в его сторону. Они вновь переглядываются.

— Максу три года, — растерянно отвечаю я. В голове быстро разрастается вихрь из мыслей.

— Ты же наверняка знаешь, когда у Макса день рождения. Да, Али? — подчёркивая слова «день рождения», обращается Сокол к Ренату.

Тот нехотя отвечает:

— Сыну Аси исполнится четыре в ноябре.

Оба друга смотрят на меня выжидающе. А я отпиваю смачный глоток вискаря, и меня тут же душит жаром, проносящимся по горлу. Или я задыхаюсь от чего-то другого?