Ты мой навсегда!
Шрифт:
– Что было дальше, Тиг?
– Она вернулась сюда. Дом сгорел, а моя мать погибла.
За этим лаконичным ответом стояла самая страшная трагедия, какая только может выпасть на долю ребенка. Эрин содрогнулась.
– Коронер и следователь из пожарной инспекции в один голос признали самоубийство, – продолжал Тиг тем же бесстрастным голосом. – Конечно, слухов было невероятное количество, один нелепее другого. Почти двадцать лет прошло, а я до сих пор их слышу.
– Как она могла так поступить с
– В тот момент она не думала обо мне, Эрин. Проклятие, я не знаю, что происходило у нее в голове. Я тогда старался как можно меньше бывать в Бомарше. В тот день, когда она погибла, я прогулял школу и смылся в бильярдную неподалеку от дельты. Я частенько там околачивался.
– В «Шансе»?
Тиг покачал головой.
– Нет, но в очень похожей. Вообще-то мое заведение называется «Последний шанс». – Он прислонился спиной к дереву, потянув ее за собой. – Подходяще, как ты думаешь?
– Тебе все равно, что я об этом думаю.
Тиг погладил ее по щеке. Она не сомневалась, что он заметил гневные искорки в ее глазах.
– Не надо, Эрин. Это было давно.
– Время ничего не меняет.
Он продолжал пристально смотреть на нее, и в конце концов Эрин вздохнула и снова склонила голову ему на плечо.
– Я тоже знаю, что все это сделало тебя таким, какой ты есть.
Тиг напряженно застыл, и она быстро взглянула на него.
– Зачем ты это делаешь?
Он вопросительно поднял бровь.
– Прячешься в свою раковину, – пояснила Эрин.
Его лицо мгновенно стало непроницаемым.
– Вот-вот. Мне кажется, ты даже сам этого не сознаешь. Поэтому я и ненавижу то, что случилось с тобой в детстве. Я тебя не виню. На твоем месте я, наверное, тоже замкнулась бы в себе. Но мне хотелось бы, чтобы у тебя все было по-другому, я ничего не могу с этим поделать.
– Изучали психологию, доктор?
– Нет, я изучала жизнь, – отпарировала она. – И неплохо в ней разбираюсь. Мне приходилось бегать нагишом с туземными ребятишками, продираться через джунгли, кочевать по пустыням и другим не слишком цивилизованным местам. Мое детство вряд ли можно назвать нормальным. Наверное, поэтому я такая, какая есть. – Эрин отвела глаза, испытывая внезапный приступ неловкости и непривычной застенчивости. – Я, наверное, не гожусь в проповедники?
Тиг снова повернул к себе ее лицо, пристально вглядываясь в ее глаза. Эрин не отвела взгляда. Ей хотелось снять напряжение, разрушить стену отчуждения.
– Может быть, ты мне и нравишься такой, какая есть, Эрин Макклюр. Может быть, я действительно прячусь в раковину. Только знаю, что когда я с тобой, то этого не хочу. Совсем не хочу.
Он повернул ее лицом к развалинам дома.
– Поэтому я и привел тебя сюда. Чтобы выложить все как на духу и объяснить, что к чему.
– Это было необязательно.
– Ты сказала, что хочешь понять меня. Ты была права – все мы вышли из нашего прошлого. Я такой, каким оно меня сделало. – Тиг снова притянул ее к себе и жестко поцеловал.
Вздрогнув, Эрин на секунду оцепенела, а затем, обмякнув, полностью отдалась во власть поцелуя. Тиг почувствовал ее порыв и смягчил поцелуй. Его губы и язык ласкали так медленно и нежно, что Эрин почувствовала слабость в коленках.
Он поднял голову и взглянул на нее.
– Меня никогда не волновало, что обо мне думают другие, дорогая. Но ты…
– Ш-ш-ш, мой каджун, – прошептала она, проводя пальцем по его нижней губе. – Поцелуй меня еще. Мне некуда спешить.
11
Тиг замер в нерешительности. Сердце неистово билось. Ощущение одиночества и ненужности, терзавшее его долгие годы, начало рассыпаться – как крепость, построенная из песка в часы прилива. Последние крупицы самообладания, инстинкт самозащиты, злость, боль – все это растаяло без следа, лишь только он заглянул в глаза Эрин.
– Да, дорогой, все в порядке, – прошептала она.
От ее поцелуя у него перехватило дыхание.
Эрин прильнула к губам, обвив его руками и не отпуская.
Его дом, его пристань.
Тиг зажмурился, стараясь проникнуться теми ощущениями, что сейчас переполняли его. Ему хотелось навсегда запечатлеть их в памяти. Эрин завладела его ртом, и глухая боль в груди начала отступать.
Тиг прижался к ее бедрам, тело сладко напряглось, и он протяжно застонал.
– Эрин, ангел мой, – прошептал он, не отнимая рта от ее губ.
Она отозвалась сладострастным стоном, который лишил его остатков выдержки.
– Ты мне тоже нужен, Тиг. – Она стала покрывать поцелуями его подбородок.
– О Боже, Эрин! – Он притянул ее к себе. – Обними меня ногами.
Она послушно покорилась ему. Тиг соскользнул на землю у ствола дерева, так что Эрин оказалась сидящей у него на коленях.
Он обхватил одной рукой ее голову и поцеловал в губы. Потом еще и еще.
– Я хочу тебя, – сказала Эрин.
– Ты меня убьешь, – застонал он.
Эрин подняла голову и улыбнулась. Лицо ее светилось от счастья, а глаза горели желанием. Тиг почувствовал, что сердце у него оттаивает, ледяной камень в груди рассыпался от жара ее страсти на тысячи кусочков.
– Тогда это будет сладкая смерть, мой каджун, – пробормотала она.
Она начала стаскивать с него рубашку. Тиг хотел помочь, но Эрин запротестовала:
– Дай мне. А потом ты окажешь мне такую же услугу. Правда, там у меня ничего особенного, – добавила она со смущенным смешком.