Ты мой - огонь
Шрифт:
Но вот следующий файл заставил напрячься, куда больше.
«Кто я?».
Мирослава писала о себе, роясь в закромах собственной памяти, выуживая и тот момент со змеёй. А вот дальше…
Сестра писала о своих странных и неестественных способностях, например, общение со змеями, как какой-то волшебник из вымышленного мира. А ещё про быструю регенерацию организма, не принадлежащую обычным людям. Про то, как чувствует энергию каждого живого существа, каждой травинки и капли воды. Про то, как огонь не ранит её, а словно обволакивает в тёплый кокон. И про то, «как»
Мира боялась делиться подобным с кем-то, даже со мной. Ей казалось, что я отвернусь от неё или она ненароком причинит мне вред, оттого и старалась держаться подальше, не всасывая в тёмный мир своего нового «Я». Ей было сложно порою контролировать необоснованные приступы ярости и вместе с тем, бушующую силу внутри. И однажды ей приснился сон, и она, перепуганная и верящая в исцеление, сделала так, как ей велела женщина из сна.
Набрав ванну тёплой воды, Мира решила утопиться, если можно так назвать. Просто задержала дыхание и огромной силой заставила себя не выныривать, даже когда отчаянно нуждалась в глотке кислорода. На какое-то время девушка, а тогда ещё маленькая девочка, умерла. Она попала словно в другое измерение, но более ничего о нём не написала, словно…ей было жутко вспоминать тот момент. Но после этого она многое поняла о своём происхождении, и «воскреснув» уже была другой.
На миг отвлеклась от чтения, переводя взгляд на льющуюся воду в душе.
В данный момент ненавидела себя за то, что отчего-то не желала особо знать, что происходит с сестрой, и даже не заметила, в какой момент она уже изменилась, повзрослела…
После описанного ею, ребёнка можно назвать взрослым человеком, не смотря на возраст. И у меня было детство, а у неё — нет. И больше всего сейчас давило то, что на её месте должна была очутиться я.
Определённо.
Та самая змея, она ведь целилась на меня, и именно после её укуса, Мира переменилась. Не защитив меня, дар сестры достался бы мне, и именно я гнила бы сейчас в могиле. Не она.
Выключив ноутбук, и спрятав его в корзине с грязным бельём, уверенно начала заполнять ванну водой, тут же опускаюсь внутрь.
Без понятия, что мной двигало в данный момент, я просто не могла простить себе смерть сестры, а понимание того, что я виновата в том, как сложилась её жизнь, не давало покоя.
Были ли следующие действия оправданы, или я сошла с ума? Меня это уже не волновало. На удивление, я испытывала необъяснимое чувство осознания и…спокойствия. Прежней меня вдруг не стало.
Выключив кран, когда воды в ванной стало достаточно, откинулась на твёрдое основание и медленно начала погружаться в воду, как бы скатываясь ниже, пока не погрузилась полностью.
Слишком быстро закончился кислород, и инстинкты организма требовали вынырнуть, спасая себя, но огромной силой воли продолжала лежать, ощущая лёгкие конвульсии тела. Я хотела ощутить то, что ощущала сестра. И пусть это будет моё последнее занятие в этой жизни, но я знала, что в другом мире буду не одна.
Непроизвольно схватилась за края ванны, то ли в желании вынырнуть, то ли так пытаясь удержать себя в данном положении. И неожиданно сознание начало уплывать от меня, и не было ничего. Ни воспоминаний
Темнота.
Я провалилась в неё, словно в родные объятия. А потом…
Мягкая трава касается ступней ног, от усталости присаживаюсь на колени, выдыхая и оглядывая спокойное море передо мной. На небе ни единого облака, казалось, даже ветерок не дует.
— Прости, — раздался за спиной до боли родной голос.
Повернула голову на звук и обомлела, разглядывая Миру в лёгком белоснежном платье. Сестра никогда не носила подобную одежду, но сейчас смотрелась в ней весьма гармонично, и волосы были русые, данные ей от природы.
— Мира? — робко спросила, не в силах подняться, хотя внутри бурлило дикое желание вскочить и заключить сестру в крепкие объятия.
— Прости. Я не хотела, чтобы всё так получилось, — искренне, на грани чувств, всё за что-то извинялась девушка, делая шаг назад.
— Что ты такое говоришь? Ты ничего не сделала, — пыталась успокоиться и подняться, но меня словно пригвоздило к земле.
— Прости…
Виноватый взгляд сестры, пропитанный болью, начинает растворяться, и в…
В следующий момент слышу собственный кашель, изо рта выплёскивается вода, чужие крепкие руки переворачивают меня на живот, давая лучший доступ от избавления лишней жидкости. В какой-то момент, кажется, что горло обжигает огнём от боли, и я переворачиваюсь обратно на спину, тяжело дыша. Сознание пытается уплыть обратно во тьму, но настойчивые чужие руки не дают этого сделать, легко ударяя по щекам, словно приводя в чувства.
— Кира! Эй! — слышу требовательный знакомый голос, и меня уже встряхивают за плечи.
Не сразу, но открываю глаза, пытаясь сфокусироваться хотя бы на одной мысли, но фразы, картинки, воспоминания в голове все сливаются в одно, вызывая головную боль. Даже позволяю Кариму обнять себя и не вырываюсь, прислушиваясь к ускоренному стуку сердца в мужской горячей груди. Слышу звук закрывающейся двери и запоздало улавливаю ещё один чужой запах. Точнее, кто-то ещё был в ванной, но сейчас остаёмся только я и Гретосс.
Моя одежда промокла до нитки, впрочем, как и у мужчины. Кажется, Карим не в силах отпустить меня или отстранить хотя бы на секунду. И это должно нравиться, но в следующий момент воспоминания нахлынули удушающей волной, и я, что есть мочи ударила мужчину, начиная вырываться из тисков. Не ясно как, но я вырвалась, отползла назад, а затем и вскочила на ноги, врезаясь попой в столешницу умывальника за спиной.
— Не подходи! — судорожно вскрикиваю, наблюдая, как мужчина выпрямляется, заполняя собой всё пространство, и делает шаг ко мне. — Стой! — вновь вскрикиваю.
Гретосс замирает, хмурится, тянет руку в успокаивающем жесте, а у меня перед взором вспыхивают звериные клыки.
— Не приближайся ко мне, — угрожающе шиплю, шаря рукой по столу за спиной.
— Кира, всё хорошо. Я хочу помочь, — успокаивающе произносит, поднимая руки ладонями ко мне, как бы показывая, что безоружен.
Но я-то знаю, что он и голыми руками нанесёт вред.
Нащупываю позади какой-то пинцет и машинально запускаю его в мужчину. Тот не успевает сориентироваться и явно не ожидал такой подлянки, отчего пинцет попадает точно в мужскую ладонь, входя в кожу.