Ты - мой парадокс
Шрифт:
Вооружившись пастой и зубной щёткой, я принялась за очистку своего рта, а после и своего лица, стерев с него боевой макияж панды. Поторопившись с умыванием, я взялась за подбор одежды.
— И не это и не то, — пропела я, отбрасывая вещи. — А вот, ничего так!
У меня предчувствие, что сегодня мне придётся побегать, и я не знаю, почему у меня такое ощущение. Я взяла чёрный короткий топ, открывающий талию и руки. Светлые джинсы с порезами на коленках, и в цвет телевизионной ряби, вязанный мягкий кардиган на пуговицах. Сегодня было прохладное, сырое и пасмурное утро.
— Готов к труду и обороне, — сказала я, когда подруга ответила на звонок.
— Подъезжаю к твоему дому, — коротко ответила Таня, и отключила телефонный разговор.
Быстро собрав вещи, что покоились на комоде, я убрала их в сумку, а после выскочила из квартиры.
— Привет, — прикрикивая музыку, сказала я. Да, подруга любит слушать музыку громко.
— Привет, — кивнула Долматова под такт мелодии.
Танька сидела в соблазнительном платье красного цвета и в туфлях на десятисантиметровом каблуке. Волосы были распущены и, заканчиваясь у плеч, завивались. На правой руке красовалось множество золотых, серебристых и красных браслетов. А сверху, белое пальто, с рукавом 3/4 .
— Шикарно выглядишь! — оценила я, гадая, к чему этот маскарад устроила подружка.
— Я бы так ни за что не вырядилась, — скептично ответила Таня, нервно отдернув низ платья. — Мама заставила, мы сегодня идём к какому-то папиному другу на день рождения. Так что, сегодня пешком ты.
— Хорошо, — беззаботно ответила я, радуясь, что не надела каблуки.
— Мне вообще не хочется куда-то идти, — подруга поморщилась. — Ещё и через неделю этот воскресный вечер. Или Воскресенский…
— Сама не знаю, — отмахнулась я раздраженно, сама не желая идти на благотворительный бал. — Хорошо, что к тому времени Тим приедет, а то, мы бы там одни загнулись.
Внутри всё неприятно сжало, подбрасывая картинки этого бала. Мерзость, а не благотворительный вечер! Тебя то ли продать пытаются, то ли замуж выдать. А иногда, кажется, что готовы заплатить, чтобы замуж забрали. Мурашки по коже!
— Ладно, — Танька вздохнула, выворачивая на нужную улицу. — Делаем счастливые лица на зависть всем стервам этого мира!
Я несколько раз вздохнула, переводя дыхание, и нацепила улыбку: «А-ля, я милая, прекрасная, девочка — ромашка!».
Таня припарковалась рядом с чёрной машиной «Рендж Ровер». Я, не владея своими эмоциями из-за воспоминаний об этом бале, резко и сильно открыла дверь, и тут дверь машины проехала по двери ровера. Что же мне так не везёт? Вопрос, конечно, риторический.
Быстро выскочила из машины, и осмотрела дверь подруги. Слава Богу, всё в порядке! А вот, соседней машинке не повезло, и на ней красовалась не малых размеров царапина, что я даже подивилась, как Танькина дверь осталась в порядке.
— Тань, — жалобно начала я, сложив руки в умоляющем жесте. — Перегони машину, пожалуйста.
— Боже мой, — закатила глаза Долматова, заводя машину. — За что мне такая косячная подруга, а?
— За грехи прошлой жизни, — ответила я, натянув самую милую и ангельскую улыбку.
— Я, что, была настолько
— Ах, ты ж, — наигранно обидевшись, вздохнула я.
— Ах, я ж, — Танька показала язык, — пойдем, пока не опоздали и нас не спалили.
Кивнув головой, я направилась к главному входу в академию. Меня всегда завораживало это здание. С красным фасадом, около входа с большими белыми колонами и озеленением вокруг. А над главной массивной дверью торжественно весела золотая табличка с чёрными изящными буквами: «Государственная академия искусств».
Это было едва ли не церковью для певцов, актеров, хореографов, дизайнеров, архитекторов и режиссеров. Я, учащаясь на актрису, Танька, получающая профессию хореографа и Женька, обучающаяся режиссуре, с ранних лет мечтали здесь учиться.
— Так, встретимся с Женькой, и решим когда пойдём в салон, чтобы навести марафет для бала, — пролепетала Танька, поворачивая направо.
— У неё сейчас, вроде, «основы», — я последовала за подругой, смотря прямо перед собой.
— Значит, идём прямо туда! — подруга остановилась около расписания, хмуро рассматривая его.
— Нет, давай после этой пары, а то сейчас начнётся пара, а тебе ещё в свой корпус бежать, — я остановилась около нужного кабинета.
— Отлично, значит, договорились, — Танька улыбнулась. — После пары, ты идёшь ко мне в блок. От него ближе к Женькиному корпусу.
— Хорошо, — покорно кивнула, соглашаясь, и развернулась, входя в кабинет литературы.
Если ум — современная сексуальность, то половина группы, явно ей обделены. Вот, мы уже на протяжении сорока минут, сидим и обсуждаем, какой автор лучше: классик, современник или тот, по чьим книгам снимают потрясающие фильмы? Формулировка вопроса меня очень смутила, ибо есть и классические и современные фильмы.
— Да, какая разница, — разведя руками, громко фыркнула я. — Если человеку, что-то нравится, то он и будет читать это или смотреть. Тут сам вопрос поставлен не корректно. Во-первых, существует множество разветвлений в фильмах. Во-вторых, каждому человеку нравится определённое творчество, и что является нормой одному, то совершенно может, не понравится другому.
В аудитории повисла тишина, и через пару секунд, учитель литературы, Пётр Викторович, заулыбался, пару раз хлопнув в ладоши. Надеюсь, это не сарказм.
— Мартина, — я повернулась к нему, с удивлением. — Я ставлю вам пять за указание на ошибку в постановке вопроса и за ответ на него. Мы вот, сидим, сорок с лишним минут, и говорим об одном и том же, — продолжил учитель. — А вы так и не поняли сути. Если вы обучаетесь в академии искусств, то это значит, что вы должны знать и основы других факультетов. Тем более вы — артисты, как можете не знать разветвления фильмов и пьес.
Вторая часть пары протекала в том же русле. Пётр Викторович объяснял нам, что такое «своё мнение», и как оно поможет нам на сцене. Задавал вопросы, на которые отвечало уже большее количество учеников. И, рассказывал, как спасла эта тема одну из его постановок.