Ты - моя ошибка
Шрифт:
– Ты так переживаешь за него, потому что у самой никакой личной жизни, Улечка. Возраст не стоит на месте, оглянуться не успеешь, а уже сорок.
– Зато у тебя все двигается, – фыркнула я. Ну это ж надо, как выкрутила. Возраст не стоит, личной жизни нет. Да какая тут может быть личная жизнь, если я тяну половину семейного бюджета и пытаюсь заменить брату родителей.
– В последнее время ты стала агрессивной, – обидчиво заявила мама. Слушать я дальше не стала. Молча поднялась и пошла к себе. Плевать, что до учебы еще полтора часа. Лучше уж на улице слоняться, чем сидеть в этой клетке
Схватив рюкзак с учебниками, и накинув длинный кардиган, я шмыгнула в коридор. Быстро нацепила шапку с шарфом, куртку и тоже хлопнула дверью. Вытащила наушники, включила первую попавшуюся песню ВК, и стало вдруг так грустно. Слова резали слух, и душу. Интересно, будет ли когда-то в моей жизни человек, который заметит грусть, печаль, будет скучать и ждать. Кажется, это из рода фантастики, если даже родная мать не горюет.
В универ приехала раньше положенного, поднялась на второй этаж, где у нас должна быть пара. Уселась на маленький кожаный диванчик напротив лифта. Открыла электронную книгу. Хоть немного настроение поднять, а то совсем приуныла, как и погода на улице.
Через минут двадцать пришла Анфиска, укутанная в вязаный шарф. Плюхнулась рядом, потирая руки, замершие от холода. Начала рассказывать про экспериментальную пару, которую новый профессор будет вести в БЛЗ (большой лекционный зал). Там собирали обычно весь университет на всякие концерты, или выступления ректора. Я слушала ее в пол уха, хотя стрекотания Анфисы все же отвлекли. В итоге чуть отошла, и даже улыбнулась.
После третей пары на лестничной клетке пересеклись с Ивановым. Он мазнул по мне, что-то шепнул другу на ухо, и они пошли подниматься дальше. Может, конечно, показалось, но ощущение, словно слова в той фразе касались меня.
– Бесит этот недоумок, – буркнула Анфиска, подхватила под локоть и потянула вниз, на первый этаж в сторону столовки. Мы прошли через три факультета, и оставили позади еще две лестничные площадки. Кафетерий в главном корпусе был дальше, зато через улицу идти не надо. Там сегодня особенно холодно.
– Вот это очередь, – сникла Анфиса, замечая толпу у входа. В главном всегда было много людей в это время. Своего рода – час пик. Я хотела пошутить на тему знаний и аппетита, как вдруг поймала себя на странном ощущении. Словно кто-то смотрит. Спину опаляло жаром, я даже отвела плечи назад, поправляя осанку.
Не выдержав любопытства, оглянулась. Однако разве в такой толпе поймешь, кто на тебя смотрит? Сразу почему-то вспомнился Никита. Вдруг он? Хотя нужна я ему, чтобы разглядывать. От этого сделалось немного грустно. Вот зачем мы вообще познакомились?
– Пошли, – вернула в реальность подруга. Мы пообедали, а после занятий прогулялись вдоль пустых улочек. Успели замерзнуть, и пропустить автобус. Но домой все равно не хотелось. Анфиска даже спросила, нормально ли дела, мол, странно как-то, почему согласилась гулять в такую погодку. Я лишь отмахнулась, типа романтичное настроение. Вон и дождь с неба срывается, ветер туман нагнал. Красота ж. Нет, оно, в самом деле, было красиво, мрачно. Хоть картину пиши в серых тонах.
Когда мы окончательно замерзли, на часах стукнуло шесть. Стемнело, людей стало меньше, зато машин больше. Громко
– Ладно, давай прощаться, – смирилась я, что пора бы и честь знать.
– Может ко мне? – предложила неожиданно Анфиса.
– В другой раз, – отказалась, сама не знаю почему. Мы спешно попрощались, потому что подъехал трамвай, на котором ездила подруга. Она побежала через дорогу, забыв обо всех правилах дорожного движения. Какой-то толстый мужик даже открыл окно в машине и громко выругался, за что получил ответный жест – средний палец.
Я усмехнулась, кутаясь в теплый шарф. Чуть наклонилась, разглядывая вдалеке автобус, которого на горизонте не намечалось. В кармане завибрировал телефон. На экране светилось Марина. Странно, чего звонит в такое время. Неужели расписание перепутала и приехала на урок.
– Але, – произнесла, дрожа от холода. Зубы едва не стучали, а пальцы почти не сгибались.
– Ульяна, – говорила почти шепотом ученица. Тяжело дышала, кажется, нервничала.
– Что такое? – испугалась я.
– Ваня! Ваня…
– Ваня? Какой Ваня?
– Твой брат… он…
– Что? Что с ним? – сердце у меня оборвалось.
– Его затолкали в машину и… куда-то увезли. Я сама видела!
Глава 12 – Ульяна
Я плохо соображала, что говорила Алушина, пыталась переварить полученную информацию, но переживания за брата не давали сконцентрироваться. Кто и куда его увез, зачем и что делать. Потом правда Марина сообщила – она поймала такси и едет следом за тем джипом, где Ванька. Уж больно переживает за него, даже вызовы от матери сбрасывает. Я не стала ничего расспрашивать, кроме адреса. Нужно понимать куда ехать. Потому что ждать на месте – не смогу.
– Давай я доеду и тогда скину, пока могу прислать скрин с такси. Не знаю, где они остановятся, но мы уже выехали за город.
– Боже! – взвыла я, ощущая, как сердце бешено ходит в грудной клетке, а в ушах стоит гул от разъяренного пульса.
– Перезвоню, – сообщила взволнованно Марина.
И прежде, чем я успела ответить, она сбросила. Ноги у меня подкосило, хорошо стояла возле остановки: схватилась за ледяную железную трубу, пытаясь устоять. В голове творился ураган из ста одной мысли. Мой Ванька. Мой глупый брат. Если с ним что-то случится, никогда не прощу себе. Если… с глаз покатились слезы. Я быстро утерла их, потому что в этом деле не помогут. И главное позвонить некому, попросить помощи.
Я могла послать к черту гордость и набрать Иванова, однако вряд ли после всего он захочет проявить участие. Мать не поверит, у нее свое видение реальности, там бесполезно. Анфиса, как и я – девушка. Можно было бы в полицию, да только черт его знает, не станет ли хуже. Пока не узнаю точно, насколько оно опасно, не буду паниковать. Не убивать же везут Ваньку. А если… нет!
Запретить себе думать о плохом было сложно. Однако я пыталась. Но время как назло текло слишком медленно, превратилось в резиновое. Уже и людей на остановке убавилось, и пробки закончились, и ноги окончательно заледенели. Прошло всего тридцать минут, а показалось – целая вечность.