Ты — моя судьба

Кайзер Дженис

— Между прочим, мы в разговоре стали обходить стороной Дэниела. Обрати внимание. Это как-то нехорошо.

— Да, действительно. Давай поговорим.

— Когда? Когда будем праздновать годовщину твоего пребывания здесь?

Он коротко хохотнул в ответ на ее шутку.

— Надеюсь, ты придешь еще? Она посмотрела на часы.

— Я думаю, часа через два. Я принесу тебе ужин. Он не удержался и опять поцеловал ее.

— Два часа — как вечность. Она глубоко вздохнула, с укоризненным видом покачала головой.

— О, Итан…

Теперь я понимаю, как ты вскружил голову Бекки. Тебе невозможно сопротивляться.

— А тебе так уж хочется сопротивляться? Она застегнула молнию на куртке.

— Конечно!

— Почему?

— Из чувства самосохранения. Все это, — обвела она пальцем вокруг, — просто ожившая фантазия.

Это к нам не имеет никакого отношения — ни к тому, кто мы есть на самом деле, ни к тому, что нам в действительности нужно.

— Я с этим не согласен.

Она еще раз пристально на него посмотрела.

— Это плохая примета. Мы не сходимся во взглядах даже на то, что случилось.

— Ну… не будем впадать в пессимизм. Когда стакан наполовину наполнен водой, можно сказать, что он наполовину пуст, а можно — наполовину полон. Я принадлежу к тем, кто говорит, что стакан наполовину полон.

Она достала перчатки.

— Ты, может быть, считаешь, что это я просидела пять лет в камере?

— Вообще-то… было похоже.

— С тобой невозможно разговаривать, — сказала она, натягивая одну перчатку.

— Да нет. У меня просто очень, очень хорошее настроение.

— Я хотела сказать, что ты, наверное, собирался наверстать упущенное за пять лет в один день.

— Мне показалось, что и тебе хотелось ухватить побольше, как ты считаешь?

Кэти натянула вторую перчатку, но не поднимала глаз, упорно избегая его взгляда. Итан понял, что задел больное место. Он помолчал, ожидая ответа. Потом Кэт твердо, с вызовом посмотрела ему в глаза.

— Это не твое дело, Итан. Порядочные люди не задают таких вопросов.

— Мне казалось, что между нами все в открытую…

— Да, у нас это произошло. Это было, — она взмахнула рукой, подыскивая подходящее слово, — прекрасно. Но между нами ничего нет. Нас ничто не связывает. Как я уже сказала, это была просто фантазия.

— Что ты говоришь? Женщина, с которой я был близок, — это вовсе не ты? А та женщина, которая действительно ты, хочет, чтобы я не слишком задавался и важничал?

— Может быть.

— Не пойдет. Я не подписываюсь.

— Никого не волнует, подписываешься ты или нет. Дело в том, что есть реальность, которую надо трезво воспринимать.

— Ну, хорошо, я постараюсь все трезво воспринимать.

Она долгим взглядом посмотрела ему в глаза и, тяжело вздохнув, взяла корзинку и направилась к выходу. Коснувшись дверной ручки, она помедлила. Итан подошел.

— До свиданья, Кэти, — сказал он, слегка дотронувшись до ее щеки.

— До свиданья, — пробормотала она. Кэт сначала нерешительно,

потом энергичным жестом потянула дверь. Но Итан толкнул дверь, и та захлопнулась. Повернув ее лицо, он прильнул к ее чувственным губам. Она взглянула Итану в глаза. Ресницы ее дрожали; она с трудом удерживала слезы. Но она опять открыла дверь, переступила порог и погрузилась в завывающую круговерть снега. Итан, закрыв за ней дверь, выглянул в окно. Она медленно поднималась по склону, с трудом вытаскивая ноги из снега, которого стало заметно больше, и наклонив голову навстречу ветру. Он с болью в сердце следил за ней взглядом. Ему хотелось проводить ее, помочь, но она права: надо считаться с реальностью. Какая она сильная женщина! И какая сострадательная. Но силуэт хрупкой фигурки на склоне вызвал прилив жалости. Доктор. Взрослый, образованный, ответственный человек, а ему хотелось защитить ее, быть рядом, так же как он защищал Бекки и был с ней рядом. И Кэти была права, когда говорила, что все сходится на мальчике. Да, главное — поставить Дэнни на ноги. Но его тревожило другое чувство. Он начинал понимать, что они — он и Кэти — стали заложниками.

Итан подошел к очагу и подбросил в огонь полено. Два часа. Не так уж долго, особенно по сравнению с бесчисленными днями, неделями, месяцами, которые он провел в тюрьме. Итан уже знал, что эти два часа он проведет в таком же нетерпеливом, томительном ожидании, как и там, в клетке. Он страстно желал ее, но знал, что, когда она вернется, не найдет нужных слов. Он опять вспомнил совет отца: «Загляни в свое сердце. Сердце не умеет лгать».

Кэти нежилась в ванной, в горячей, пенистой воде, и лопающиеся пузырьки приятно покалывали ее кожу. Кто поверит сейчас в то, что произошло с ней? Она сама верила с трудом.

Когда она вернулась в дом, Силия пылесосила переднюю.

— С тобой все в порядке, Кэти? — спросила она, оторвавшись на минуту от работы.

— Нормально, — ответила она и прошла прямо наверх. Лучше не распространяться, а то еще догадается. Начнет расспрашивать, почему она задержалась там на четыре часа. Впрочем, Кэт не очень-то это и волновало — догадается она или не догадается. Силия — умная женщина, она не будет ее судить. Что будет дальше — вот что ее беспокоило.

Интимная связь с Итаном могла иметь самые неожиданные последствия. Это могло коснуться Дэниела — и именно это тревожило ее сейчас больше всего. Но каковы, если отбросить все постороннее, мотивы действий Итана? Неужели он склонил се к интимной связи, чтобы добиться какой-то выгоды? Неужели он расчетлив? Кэт не хотелось так думать. Если это так, то… нет, в это трудно поверить. Он был настолько привлекателен… и — это было настоящее, неподдельное. Конечно, любая женщина покажется желанной после пяти лет тюрьмы. С этой позиции его мотивы понятны. «А твои мотивы, Кэт?» — спросила она себя. Ее мотивы были непонятны.