Ты - моя тайна
Шрифт:
Что ж, тем лучше для Кэрри, решила Меган. Из наивной толстушки студенточки она превратилась в прекрасную, уверенную в себе женщину, не утратив при этом ни прежней впечатлительности, ни оптимизма, ни своих убеждений. Что бы Кэрри ни делала, она оставалась по-прежнему скромна. И судя по тому, как смотрит на нее Марк Лоуренс, Кэрри завоевала его сердце. Меган невольно подумала о собственной жизни. Она тоже добилась огромного успеха, но какой ценой?
С той самой минуты, как Стюарт ей сообщил, что Джейк жив, Кэрри находилась в состоянии безотчетной радости и ожидания.
Тогда, в феврале, она себя убедила, что больше никогда его не увидит — слишком опасное дело ему предстоит и скорее всего он погибнет, но поверить в то, что он не вернется к ней, если все обойдется, Кэрри не могла. Однако дни и недели после его возвращения в Нью-Йорк, дни и недели, когда она так ждала его звонка, убедили ее в полной реальности сказанных им слов: «Ничего путного у нас не выйдет. Я не могу дать тебе счастья, которого ты заслуживаешь. Любимая, так будет всегда, другого нам не дано».
Все эти недели Кэрри гадала, нет ли еще какой-то причины, почему он не звонит. Возможно, это из-за ноги. А может, он ждет подходящего случая. Но едва она увидела Джейка — красивого, здорового, отдохнувшего, — все ее недоуменные вопросы, все несбывшиеся надежды свелись к одной простой истине: он к ней не вернется. Все кончено.
Кэрри была не подготовлена к собственной реакции — к ненависти, более сильной, чем та, которую она испытывала в Хьюстоне, к тому же разжигаемой почти неодолимым желанием обнять Джейка и сознанием полной невозможности это сделать, потому что он не хотел быть с ней. Он, несомненно, был рад встрече с Кэрри, но его отчужденность она чувствовала безошибочно. Джейк уверенно двигался к началу своей новой жизни. Кэрри сохраняла чудесные воспоминания о прошлом, таком теперь далеком.
Кэрри была не готова и к тому, что ее появление у Меган вместе с Марком произведет такой эффект. Она, по существу, оставалась равнодушной к собственной известности. Кэрри радовалась своей работе и гордилась ею. Сложившийся стиль их отношений с Марком был для нее удобен и во всех смыслах приемлем. Меган пыталась ей внушить, какой известной она стала, но Кэрри не обращала на это внимания.
А здесь, в окружении знаменитостей, которых она легко узнавала и которые — все поголовно — просто жаждали с ней познакомиться, Кэрри чувствовала себя ошеломленной. Она робко улыбалась, вежливо и скромно отвечала на вопросы, то и дело поглядывала на Марка, ища у него поддержки, и при этом еще должна была сдерживать эмоции, вызванные встречей с Джейком.
Через час Кэрри целеустремленно начала пробиваться сквозь толпу к комнате Меган. Ей было необходимо отключиться, побыть одной, унять свое волнение, прежде чем оно вырвется наружу.
Кэрри любила спальню Меган, полное цветов святилище в голубых и кремовых тонах. Изысканно красивые обои в гардеробной французской работы были расписаны от руки незабудками, любимым цветком Меган. Во время долгого отсутствия Джейка Кэрри немало вечеров провела в этой комнате; подруги разговаривали
Кэрри вошла в комнату и прикрыла дверь, так что неумолчный шум сборища превратился в почти неслышный ропот. Кэрри направилась к голубому шелковому шезлонгу и вдруг обнаружила, что она не одна.
На большой кремовой с голубым подушке возле кровати возлежал рыжий щенок-спаниель и смотрел на Кэрри влажными карими глазами. Она опустилась на колени и очень медленно и осторожно приблизилась к подушке.
— Здравствуй, малышка, ты кто такая? — ласково обратилась Кэрри к собачке.
Влажные карие глаза смотрели на незнакомку недоверчиво, но хвостик несколько раз дернулся из стороны в сторону.
— Ты очень милая, и тебе, наверное, не по душе весь этот шум?
Хвостик задвигался быстрее. Кэрри уселась на пол рядом с подушкой.
— Ты можешь посидеть у меня на коленях, если хочешь. Не бойся. Я отлично понимаю, что ты чувствуешь. Я и сама убежала оттуда.
Щенок забрался к Кэрри на колени.
— Шерстка у тебя такая шелковистая, — продолжала Кэрри, поглаживая собачку. — Тебе нужна ласка, верно, дружок?
Кэрри прижала щенка к себе покрепче и заплакала.
— Кэролайн!
Джейк, оказывается, последовал за ней из гостиной. Давно ли он здесь? Кэрри выпрямилась, но не обернулась. Поспешно осушила слезы, прижавшись лицом к мягкой шерстке спаниеля. Услышав голос Джейка, щенок встрепенулся. Джейк уселся на пол.
— Я вижу, вы подружились с Гвендолин.
— Гвендолин!
Меган назвала щенка именем героини пьесы Оскара Уайльда в память о том, какой успех она имела в роли Гвендолин. В память о счастливом для нее времени, о своем романе с Джейком, об их споре в вечер премьеры, о букете, присланном Стефаном…
Собака вырвалась у Кэрри из рук и перебралась на колени к Джейку.
— Она тебя знает.
— Я ее любимец и к тому же нянька, — улыбнулся Джейк, но Кэрри по-прежнему не смотрела на него. — Мы с Гвендолин скоротали немало вечеров вдвоем, пока Меган в театре. Читаем, жуем кожаные игрушки, играем в мяч.
— Меган крепко к ней привязана?
— Да, Гвендолин дарит ей то, в чем она больше всего нуждается, — бескорыстную любовь.
— Но Меган и без того купается в бескорыстной любви!
— Верно. Твоей. Моей. Айена, Маргарет и… — Джейк запнулся, потом продолжил: — Поклонники переменчивы. Продюсеры тоже. А это маленькое существо — нет. К тому же Меган по натуре воспитательница. Ей нравится наблюдать, как кто-то или что-то растет. Ты только взгляни на ее цветы.
— Мне кажется, это направленный в иное русло материнский инстинкт. Наверное, Меган нужен ребенок.
Джейк ничего на это не сказал и продолжал возиться с Гвендолин. Кэрри потянулась погладить собачку, ее рука на секунду коснулась руки Джейка, но она тотчас ее отдернула.