Ты найди, а я расправлюсь
Шрифт:
Она принялась смеяться.
– Мне 24 года, и я совсем не девочка. Живу, как мне нравится.
– Зачем вы мне все это рассказываете? А вы не боитесь, что я напишу об этом вашему отцу?
Она отрицательно покачала головой.
– Нет, вы этого не сделаете. Я говорила о вас с Джузеппе Френци, он вас очень хвалил. Я бы не пригласила вас зайти ко мне, если бы не была так уверена.
– А для чего вы меня пригласили?
Она пристально посмотрела на меня, и я не поверил своим глазам. Она явно давала мне понять, что я могу за ней приударить.
Нимало
– Вы мне нравитесь. Итальянцы быстро надоедают. Они так прямолинейны и утомительны. Я попросила Джузеппе привести вас на вечер. И вот мы здесь.
Не думайте, что я не был польщен. Я видел, что мне надо только встать и обнять ее, и она бы не сопротивлялась, но это все было слишком просто. Слишком откровенно. Ее поведение шокировало меня. И о своей работе я тоже не забывал. Разумные соображения были более вескими в моих глазах, чем заманчивая ночь с этой сиреной.
Я поднялся.
– Понятно… Что ж, уже слишком поздно. Меня ожидает работа, которую необходимо закончить сегодня же. Я бегу.
Она поджала губы.
– Нельзя же вот так сразу и уйти. Ведь вы только что пришли.
– Очень сожалею. Мне надо идти.
– Иными словами, вы не хотите оставаться.
– Речь идет не о том, чего я не хочу, а о том, чего я не должен делать.
Она подняла руки и заложила их за голову. Это один из самых провокационных жестов из арсенала женщины. При этом, если на ней надето платье с декольте, получается полная картина всех ее прелестей. А Элен добавила к этому такой взгляд, что я совсем было уже растаял, но все же каким-то чудом устоял.
– Я хочу, чтобы вы остались…
– Страшно сожалею, но мне действительно надо уходить.
Надо было видеть, каким взглядом она меня наградила! Потом, пожав плечами, процедила сквозь зубы:
– Хорошо, идите, если вам не терпится.
Она с видом оскорбленной королевы первой прошла в холл. Я взял свою шляпу. Отворив с осторожностью дверь на лестницу, она сначала выглянула наружу, потом отступила, давая мне понять, что путь свободен. Лишь ценой огромного усилия я заставил себя перешагнуть через порог.
– Может быть, вы как-нибудь согласитесь пообедать со мной или сходить в кино?
– С большим удовольствием, – сказала она вежливо. – Спокойной ночи!
С холодной улыбкой она сразу же захлопнула за мной дверь.
Разумеется, дело на этом не могло окончиться, хотя я искренне этого хотел. Отношения такого парня, как я, с девушкой, подобной Элен, рано или поздно обязаны стать запутанными.
Забыть мне ее не удавалось. Я все время помнил, какими глазами она смотрела на меня, когда я убегал от нее. И это выбивало меня из колеи. Я повторял себе, что избежал многих неприятностей, но в ней было столько шарма, что все доводы разума тускнели. В минуты просветления я говорил себе, что она погубила бы мою жизнь. Но тут же какой-то бес нашептывал: «Ну и черт с нею!»
Дней пять или шесть я только о ней и думал. Я не рассказывал Джине о моей встрече с Элен, но Джина обладает
В конце шестого дня я сдался. Эта восхитительная блондинка настолько захватила мои мысли, что я просто не мог работать. И я решил сделать передышку. Поэтому, вернувшись домой, я все же позвонил Элен.
Никакого ответа.
На протяжении вечера я трижды звонил безрезультатно, и лишь при четвертой попытке, уже около двух часов, я дождался наконец, что кто-то снял трубку.
– Хэлло!
– Эд Доусон у телефона.
– Кто, кто?
Я улыбнулся. Это было шито грубыми нитками. Можно было не сомневаться, что она во мне так же заинтересована, как и я в ней.
– Позвольте освежить вашу память: я – римский корреспондент «Уэстерн Телеграмм».
Тогда она рассмеялась.
– Мне одному страшно скучно. Не могли бы мы встретиться завтра вечером? Если у вас нет, конечно, более интересного занятия, давайте пообедаем у Альфреда?
– Не вешайте трубку, пожалуйста. Мне надо заглянуть в мою записную книжку.
Я подождал, понимая, что меня разыгрывают. Но мне это было безразлично. Минуты через две она вернулась к телефону.
– Завтра не могу: я приглашена.
Конечно, надо было повесить трубку, высказав сожаление. Но я был слишком взвинчен.
– Когда же вы свободны?
– Если вас это устраивает, то в пятницу.
– Договорились. Пусть будет пятница.
– Я бы не хотела идти к Альфреду. Вы не знаете более спокойного уголка?
Это меня отрезвило. Если я мог забыть о подстерегающей меня опасности, то Элен вовремя напомнила о ней.
– Да-а-а, верно. А что вы скажете о симпатичном ресторанчике напротив фонтана Треви?
– Да, это то, что нужно.
– Я заеду за вами? В котором часу?
– В половине девятого.
– Замечательно! До скорого свидания!
До пятницы жизнь мне казалась лишенной интереса. Я видел, что Джина очень беспокоится обо мне. Впервые за четыре года я отвечал ей довольно резко. Я ни на чем не мог сосредоточиться, и у меня пропал всякий интерес к работе, я думал только об Элен.
Мы пообедали в маленьком ресторанчике. Вообще-то, все было довольно неплохо, но я не заметил даже, что же нам подали. Говорил я невпопад. У меня было только одно желание: смотреть на нее. Она была одновременно холодной, далекой и вызывающей. Если бы она снова пригласила к себе домой, я побежал бы бегом, послав ко всем чертям свою карьеру, Чалмерса и свое будущее. Но она этого не сделала, заявив, что поедет домой в такси. А когда я предложил проводить ее, недвусмысленно дала понять, что я ей на этот раз не нужен. Так я и остался стоять в дверях ресторана, глядя вслед такси, пока оно не скрылось из виду… Потом с гудящей головой двинулся пешком домой. Эта встреча лишь усугубила мое состояние. Через три дня я снова позвонил Элен и пригласил ее в кино.