Ты никогда не исчезнешь
Шрифт:
— Нет… Я спала. — Амандина подалась вперед: — Где Том?
Сказать ей или нет?
Взгляд Нектера давил на Леспинаса еще больше слов Астер.
— У нас есть к вам еще вопросы, мадам Фонтен.
— Где… Где Том?
Амандина повернулась к Нектеру. Она и впрямь казалась фарфоровой. Взмахнет ресницами — и растрескается. Тем не менее она нашла в себе силы потребовать:
— Я хочу поговорить с Астер!
Лейтенант голосом доброго монаха — брат Леспинас! — ответил:
— Это невозможно.
—
— Она… Ее сейчас здесь нет. А почему вы не хотите говорить ни с кем другим?
— Им я доверяю. Я доверяю Астер и еще больше доверяю Савине. А вам — нет.
Леспинас стерпел. Как всякий полицейский, он привык защищать людей, не ожидая благодарности.
— Мадам Фонтен, сегодня утром мы нашли у Тома под кроватью макет деревни. Макет странной затонувшей деревни. Вы знали о нем?
— Нет.
— Вы помните, когда в последний раз заглядывали к нему под кровать?
— Нет. Несколько лет назад, наверное. Это его комната, его мир, я в него не лезу.
Жандарм старался оставаться спокойным.
— Понимаю. Том когда-нибудь в вашем присутствии упоминал о затонувшей деревне, о переселении душ, о реинкарнации?
— НЕТ!
Амандина побледнела еще сильнее, ее лицо было почти прозрачным, еще немного — и она станет невидимой. Но голос ее окреп:
— Почему вы об этом спрашиваете? Где Том?
Леспинас молчал в нерешительности. Проще было бы все ей рассказать, но выдержит ли она удар?
Нектер заговорил раньше, чем лейтенант на что-то решился:
— Послушай, Амандина, у нас проблема с Мадди Либери. Я знаю, что ты несколько раз с ней поспорила. Помнишь, она говорила про совпадения, про сходство между ее сыном и Томом. Если ты не против, давай вернемся к этому…
— Опять эта чушь! — задыхаясь, выкрикнула Амандина. — Жонас ей все объяснил! Все!
— Тогда повтори нам, что он ей объяснил, — терпеливо попросил Нектер. — Жонас, скорее всего, что-то понял, из-за этого и был убит. Понял что-то такое, что и мы должны понять.
Довод подействовал. Амандина стихла.
— Спрашивай, — пробормотала она.
Нектер сосредоточился и заговорил:
— Начнем с первого совпадения. Шорты цвета индиго. Тебе может показаться странным, но именно это меня больше всего занимает. Наверное, дело в том, что здесь нет ничего сверхъестественного. Все остальное — сходство, родимые пятна, общие увлечения, страхи и даже ДНК — можно объяснить только магией, колдовством… Но эти синие шорты? У Эстебана Либери были такие же, это записано в протоколе у полицейского, который расследовал дело. Прости, Амандина, но я не могу поверить, что Том совершенно случайно оказался в таких же шортах полгода назад на том же пляже в тот самый день, когда по нему прогуливалась Мадди Либери.
Казалось, Амандина повторяет заученный ответ:
— Кит — это из-за Жонаса. Кажется, какая-то библейская история.
Нектер встретился глазами с Леспинасом. Ответ Амандины
— Так что, это Жонас купил их Тому? — тихо спросил Нектер.
Амандина задумалась.
— Мне кажется, нет… Жонас никогда не покупал ему одежду.
— Кто тогда? Ты?
— Нет, я бы помнила.
— Тогда кто же? — хором спросили Леспинас и Нектер.
Амандина рылась в памяти, одновременно устраиваясь поудобнее среди подушек. Если она соскользнет, если упадет, ее фарфоровое тело разобьется.
— Мне кажется… Савина.
XII Казнь
Мертвецкая
72
У меня явно была рассечена бровь, кровь заливала правый глаз, но я не могла ее вытереть.
Я была связана по рукам и по ногам.
Даже закричать не могла, вытолкнуть обжигавшую горло боль, выплюнуть ядовитую желчную пену.
Во рту был кляп.
Я лежала в пустой промерзшей комнате, спиной упираясь в стену из грубо обтесанной лавы. Тюремная камера из вулканических камней, полная противоположность палате с мягкой обивкой, — тюрьма, обдирающая кожу, достаточно кинуться на стенку, чтобы со всем покончить, плоть будет располосована, последние клочки жизни превратятся в лохмотья.
— Мадди, я расскажу вам одну историю. Свою историю. Думаю, вы вполне это заслужили.
Савина Ларош стояла, прислонившись к единственной части стены, обложенной кирпичом. Напротив меня.
Я не хотела слышать ее голос.
Я хотела уловить самый слабый шорох. И самый слабый крик.
Хотела услышать голос Габриэля, если он снова позовет меня.
Мама!
Где Габриэль?
Я хотела услышать голос Тома, если он снова укажет мне путь.
Здесь! Я здесь!
Я кричала молча, вопила в уме, но так оглушительно, что клетки моего мозга превращались в клетки для буйно помешанных.
Где вы?
— Мадди, я расскажу вам свою историю. Заурядную историю пропащей девушки. Избавлю вас от описания детства и отрочества, это позволило бы понять, откуда я взялась и к чему пришла, но вы умны, Мадди, вы сами обо всем догадаетесь, представите себе этот лес, в котором я росла и по которому блуждала. Обье, худший квартал Бордо. Не стану рассказывать, сколько раз я рисковала жизнью, что я предлагала первому встречному в обмен на каплю спиртного, щепотку дури, чуточку любви. Не стану вспоминать ошибки, зависимость и унижения, то, как долго я спускалась в ад… Начну с этого места — со дна отчаяния.