Ты обещала не убегать
Шрифт:
Первым больничные стены покинул Лерой. Тимур злился, но поделать ничего не мог. Правда буквально через пару дней объявился Миронов. Выстрел Федора Черниговского пришелся ему примерно в ту же область и, конечно, он не понаслышке знал, как правильно нужно восстанавливаться. Доходило до смешного, когда Гена со своими советами начинал спорить с врачами. Именно тогда и началась новая гонка,
Домой Тимура отпустили всего месяц назад с огромным списком предписаний и запретов. И если первые он соблюдал, то вторые нарушал на каждом шагу.
— Ой, Ген, кто-то пришел, — звонок в дверь отвлек от разговора, но Реми жестом показал, что откроет сам, и убежал. Еще пару минут я смогла уделить Миронову и, попрощавшись, обратила внимание на пришедших.
Горский с важным видом катил коляску с мамой и делал вид, что замечает всех, кроме меня. За те пару минут, что он продвигался в мою сторону, успел перекинуться парой фраз с Реми, поздороваться с Жюли, потрепать Тимоху по голове, но ни разу даже не взглянул в мою сторону. Подкатив маму к дивану в гостиной, он отошел к окну и с притворным любопытством стал рассматривать соседний дом.
А мне в этот день ну совершенно не хотелось с ним ругаться. Пока все были увлечены новым конструктором Тимошки, тихонько подошла к отцу и, обняв за плечи, прошептала:
— Я тебя все равно люблю. Давай мириться?
Горский от неожиданности слегка дернулся, а затем направил на меня свой ледяной взгляд, в глубине которого я отчетливо увидела искорки счастья. Мой упертый отец меня давно простил, как и я его.
— Мама, мама! — от примирения с отцом отвлек Тимошка, дергая меня за край блузки и улыбаясь своей беззаботной улыбкой. — Папа приехал!
С огромной коробкой в руках Тимур стоял на пороге гостиной и с издевкой смотрел на Реми. Да, вечер предстоял непростой!
Спустя пару часов, когда мы с Жюли накрыли на стол, а аниматоры закончили развлекать гостей, мы все собрались на веранде нашего небольшого домика на окраине Парижа. Тимошка суетился в нетерпении задуть свечи на торте. Реми с умилением смотрел на него и, обнимая свою Жюли, могла с уверенностью сказать, представлял своих будущих карапузов.
Раскладывая по тарелкам гостей торт, я не сразу заметила входящий вызов на мобильном, а потому, практически не глядя, ответила на звонок.
— Привет, Ксюша, — раздался до боли любимый голос друга и моего ангела-хранителя. — Я помню, что обещал не звонить. Прости, только хотел поздравить Тимошку с праздником.
— Привет, — дрожащим от поступающих к горлу слез голосом ответила Лерою.
Наш последний разговор был очень тяжелым. Мы долго просили друг у друга прощение: Лерой — за любовь, я — за ее отсутствие. Я искренне благодарила друга: за спасение, за дружбу, за его крепкую спину, которой он долгие годы защищал меня от невзгод. Он надрывно просил отпустить. И я отпустила. Сквозь слезы и дикую тоску по нему.
Больше двух месяцев не слышала его голос, не видела его и не знала, где он был все это время. Я скучала. Дико. Неистово. Но понимала, что так надо ЕМУ!
— Я так рада тебя слышать.
— И я, Ксюш, тоже!
— Как ты?
— Я справлюсь, Ксюш. Обещаю.
Короткий разговор ни о чем, и вот уже трубка в руках у Тимошки. Моему мальчику повезло больше: его разговор с Лероем будет гораздо длиннее моего.
— Фу, что это? — поймала себя на мысли, что пока говорила с Амировым, съела что-то не то.
— Это торт, Ксюх, — как ни в чем не бывало ответил Тимур. — Лимонный с миндалем, как ты любишь.
— По-моему тебя обманули! — стараясь не привлекать внимания, шепнула Тимуру на ухо. — Пахнет какой-то гадостью. Дай-ка мне лучше вон ту аппетитную профитрольку!
— Ксюх, она с уткой, — в полный голос воскликнул Черниговский, а потом чуть тише добавил. — Мы их для Горского готовили. Ты же не ешь такое.
— Давай ее сюда! — уверенно ответила Тимуру, поймав на себе недвусмысленный взгляд Реми и его широченную улыбку.
Конец