Ты подождешь меня там

Лорина Ирина

– Я просто упал в какую-то яму.

Не хватало еще, чтобы ветром снесло ограждение у котлована, тут и до судебного иска недалеко, расстроился охранник. Вечером, когда он обходил территорию, ограждение на площадке, где строилось кафе, было на месте.

Молодой человек ссутулился и опустил голову на колени. Охранник дотронулся до его руки. Рука полыхала.

– Тут не полиция нужна, а «Скорая», он весь горит, – сказал охранник бармену.

– «Скорая» ей уже не поможет, – прошептал юноша.

– Кому – ей? – забеспокоился охранник. Если кто-то погиб в их котловане, заведение точно прихлопнут.

– Ей… у фонтана, – с трудом разжимая губы, проскрипел юноша и отключился.

Охранник

и бармен вызвали «Скорую помощь» и бросились по лужам к покореженному фонтану, недалеко от которого и обнаружили убитую девушку.

В девушке оба узнали сегодняшнюю посетительницу. В клуб она пришла около полуночи и провела в нем почти всю ночь.

– Под утро ушла, но конкретное время не помню, – сообщил охранник. – Мне показалось странным, что красотка явилась одна, да и потом ее никто не встретил. Я предложил вызвать такси, но девчушка отказалась, сказала, что у нее свидание. Была определенно навеселе, хотя держалась уверенно. Улыбнулась мне и послала воздушный поцелуй.

– В баре блондинка засела капитально, – заявил бармен Денис Щеглов, крепыш лет тридцати с толстой золотой цепью на могучей шее, – заняла свободный столик в углу, у телевизора, там и сидела все время с несчастным видом, иногда только к стойке подходила. «Отчего не веселитесь, не танцуете?» – спросил я ее. А она улыбнулась и кокетливо закатила глаза: «А с кем танцевать? Я одна…» – «Подумаешь, проблема, – успокоил я крошку. – Одной еще лучше танцевать, никто не мешает!». Но она печально так на меня взглянула и ответила: «Кто на свидания приходит, тот пусть и отплясывает». В общем, посетительница как посетительница: потягивала коктейли, музыку слушала. Ничего крамольного, разве что салфетки все на своем столике перевела. Потом расплатилась и ушла, сделав мне шутливый реверанс. Выпила немало, но было видно, что свою меру она знает. По всему чувствовалось, что по жизни блондиночка не зануда.

– Поясните, пожалуйста, про салфетки, – заинтересовался следователь.

– Кольцо у девчушки на руке болталось, очень оригинальное, в виде русалки. Она его как браслет носила, присандалив к серебряной цепочке. Здесь, кстати, все понятно: размер кольца рассчитан на огромного мужика. На палец малышка его надеть не могла, так что нацепила на руку, – не терпелось, видно, похвастаться. Другое дело – тяжелое золотое кольцо на тонкой серебряной цепочке смотрелось, как мамонт на собачьем поводке… Ну а перед тем как уходить собралась, решила русалку припрятать. Салфетки мои для упаковки использовала – кольцо в них завернула в несколько слоев, как кокон. Понятное дело: ночь на дворе, а цацка дорогая.

– Почему вы решили, что вещь дорогая?

Бармен снисходительно посмотрел на следователя.

– Через бар проходит туча женщин, обвешанных драгоценностями. Но я и без них неплохо разбираюсь в камешках. Кольцо девушки – кстати, прощу прощения, это никакое не кольцо, а мужской перстень, просто я не выношу слово «перстень», – так вот, ее кольцо выглядит как дорогая вещь, я бы даже сказал, что очень дорогая. Я украшение хорошо рассмотрел, еще когда русалка на руке болталась. На дурацкой цепочке – такая вещица! Девица, вообще, казалась на редкость безвкусной. Когда она заявилась в наш бар, я воскликнул про себя: «О Боже!». Ширпотребовская одежонка и вечерняя сумочка, тоже та еще дешевка – ни к селу, ни к городу! Юбчонка до пупа – просто аут! Одна в ночи – и в таком откровенном наряде… А тьма золота на серебряной цепочке меня совсем добила. Так вот, когда девчушка стала укутывать кольцо в кокон из салфеток, тут я и вовсе присматриваться стал, – поначалу мне показалось, что она тырит со стола кофейную ложечку.

Мы кофейные ложечки знатные закупили – с виду позолоченные, – так народ повадился разбирать их на сувениры. А спрашивают-то потом с меня… Так что я теперь всегда начеку, когда кто-то что-то в салфетку под шумок заворачивает. Но нет – никакой кофейной ложечки. Да и откуда – блондиночка кофе не заказывала.

– Нельзя ли подробнее описать русалку? Хотелось бы представить себе перстень…

Бармен пожал плечами.

– А что тут описывать? Девка с губищами, наглым взором выпуклых глаз и длиннющим хвостом, усыпанным изумрудами, восседает на золотом троне – массивном перстне из темно-желтого, знаете, такого старинного вида, золота.

– Русалка тоже золотая? Или только, как вы выразились, трон?

– Золотая-золотая. Презренного желтого металла на колечко не пожалели.

– Золотая русалка, усыпанная изумрудами, – задумчиво проговорил следователь. – Вы уверены насчет изумрудов? С камнями легко ошибиться.

– Там еще имелись камешки помимо изумрудов. Русалочьи глаза, рот – все камешками прорисовано. За их идентификацию не берусь, но что-то, а изумруды я различить могу.

– Подделки бывают высочайшего качества.

Бармен деловито кивнул.

– Все может быть. Я просто высказываю свое мнение. На мой взгляд, русалка – настоящая. Она, конечно, кичушная, но незабываемая. Подделка вряд ли могла оставить такое впечатление.

Петр Петрович окинул хмурым взглядом толстую золотую цепь Дениса Щеглова. Если уж обладатель такой цепи говорит о кичушности кольца с русалкой, то так оно, скорее всего, и есть.

Больница, куда увезли потерявшего сознание незнакомца, находилась на другом конце города, и следователь отправился туда на автобусе, жалея, что уступил машину помощнику.

Юноша лежал в реанимации, к нему никого не пускали.

– Я понимаю, что вы должны делать свою работу, – заявила Петру Петровичу дежурный врач, когда он попытался с ее помощью проникнуть в палату. – Но поймите и вы нас: молодой человек очень болен. У него сильный воспалительный процесс, состояние глубокого стресса и травма головы. Мы накачали его лекарствами, но температура все равно чрезмерно высока. Пациент физически не сможет ответить на ваши вопросы! Приходите завтра, и то я вам ничего не обещаю.

– Но один-то вопрос не причинит юноше вреда, – в голосе Петра Петровича появились просящие нотки. – Я только спрошу, как его зовут – и все.

– Так имя и я вам могу сообщить! Молодой человек попросил медсестру позвонить по этому телефону, – дежурный врач кивнула на маленький листок с цифрами, – и сообщить о том, где он находится. Назвался Василием Денщиковым. Медсестра пришла за разрешением ко мне, но я решила позвонить сама, – она может сказать что-то не то и перепугать родственников.

– Вы уже позвонили? – нетерпеливо спросил следователь.

– Нет еще, когда? С вами пока разговариваю.

– Тогда, с вашего позволения, я сам займусь звонком. – Петр Петрович взял бумажку с номером и хмуро улыбнулся.

Дома, за тарелкой с овощным рагу и бараньими ребрышками, следователь раздумывал об отчете охранника, заступившего на пост у палаты Василия Денщикова.

Охранник, заслышав какие-то звуки в палате больного, заглянул внутрь. Звуки издавал раненый юноша: в бреду он метался по постели, бормоча что-то нечленораздельное. Охранник подошел ближе и наклонился над молодым человеком. Неожиданно тот открыл глаза, слабо улыбнулся и тихо, но четко произнес: «Я ее не убивал, я это знаю. Но вдруг кто-то мной манипулировал, вдруг кто-то влиял на мое сознание, и я все-таки убил ее?»