Ты покоришься мне
Шрифт:
И мне это не нравилось. Я попыталась встать с постели, но низ живота словно пронзила боль, и я почувствовала влагу между ног. Я быстро провела ладонью по своей промежности. Ладонь окрасилась в красный цвет.
Кровь.
Мой малыш…
И я изо всех сил закричала:
— Андрей!
Мне пришлось крикнуть его имя дважды, и только тогда он пришел.
— Что случилось? — Андрей вошёл в комнату и направился ко мне. И он сразу все понял. Мои слеза и кровь сказали ему об этом.
Через несколько минут я сидела в машине Руслана, который
Было страшно. Очень. Мне было плевать на боль. Все мои мысли были только об одном — чтобы с ребенком было все хорошо. И не важно, кто это был. Мальчик или девочка. Уже неважно. Лишь бы все было хорошо. Лишь бы не потерять его…
А остальное, как в тумане… Запомнила только яркий свет ламп, от которых слезились глаза. И все. Больше ничего.
В себя пришла только утром. И тут же испугалась. Боли не было. А что если… Обхватила живот руками. Нет. Он ещё со мной. Я чувствую.
В палате я была одна. И мне это жутко не нравилось. Белые стены просто давили на меня. Хотелось побыстрее оказаться дома. Но больше всего меня тревожило то, что Андрея не было рядом.
И это было к лучшему. Мне не хотелось, чтобы он видел меня. И я просто хотела морально отдохнуть от него. Все эти два месяца я была только с ним. Я хотела вырваться хоть чуть-чуть и вздохнуть.
Но в это же время меня пугала эта мысль. Почему я так легко, по сути, отказалась отношений с Андреем?
Я люблю его.
Очень.
Больше жизни.
И один промах с его стороны…
Или это не промах? Или так действительно было для меня лучше?
Я запуталась. Я не знала, что я на самом деле думала по этому поводу. Пожалуй, мне все же стоило побыть одной. Обдумать все. Наши отношения. Так будет лучше и легче принять решение.
Но легче не стало.
Все только усугубилась. Я понимала, что творю. Понимала, что разрушаю наши хрупкие отношения.
Но остановиться уже не могла.
Я придумывала все больше и больше доводов, что я несчастна с ним. Целенаправленно доводила себя. Зачем? Не понимала. И это ужасно.
Конечно, в чем-то я была права. Он действительно контролировал всю мою жизнь? Но разве мне это не нравилось? Мне нравилось, что мой мужчина главный… Или все же нет? На глаза навернулись слезы. Хотелось просто свернуться клубочком и никогда не видеть. Накрыла живот ладонью.
— Все будет хорошо. Мамочка все исправит.
В одиночества я провела ещё минут десять. Потом в палату вошла милая медсестра возраста моей мамы.
— Ой, уже проснулась, милая? Как ты себя чувствуешь? — прощебетала женщина, прощупав пульс.
— Хорошо… Что с моим малышом? — спросила я встревоженно.
— Все хорошо с тобой и с твоим ребенком. Видимо, психика у тебя совсем неустойчивая… Так перенервничала…
— Что это значит? — нахмурилась, приподнявшись на локтях. Женщина присела на кровать и поправила одеяло.
— А то. Матка в порядке. Плод тоже. Никакой угрозы выкидыша не было бы,
Когда за медсестрой закралась дверь, я задумчиво уставилась в стену. То есть я сама себя довела? Я сама чуть не убила своего ребенка? Кошмар… На глаза тут же навернулись слезы, но я сразу их прогнала. Хватит. Я больше не буду плакать. Ведь я больше не одна. Я обещала заботиться о своем ребенке, а сама стала причиной того, что сейчас нахожусь в больнице…
Но это ужасное чувство неуверенности не покидало меня. Я продолжала грызть себя изнутри.
Я уже была не уверена не только в себе, но в и Андрее. А любит ли он меня? Нужна ли ему? А ребенок? Он говорил, что не хотел детей… Но вроде он обрадовался… А я действительно готова стать мамой? А он? Как же его криминальные дела? Меня это пугало. Я не хотела рожать детей в таком мире. Не хотела и все. Нам нужно измениться и изменить мир вокруг нас. Я хочу, чтобы малыш был счастлив…
Какие же противоречивые мысли меня одолевали… Я сама уже не понимала, что хочу.
Но знала я одно, ребенок родится в полной семье, где его будут любить.
* * *
Меня постоянно посещала медсестра, обещала, что врач сможет придти только после обеда. Но я всё же, хоть и отрицала это, ждала Андрея. А его все не было… Разве он не переживал за нас? Разве он не боится, что я могу потерять ребенка? Разве…
— Стоп! — громко произнесла я вслух, — что же ты творишь, идиотка? Тебе же сказали, что нельзя нервничать! Это вредно для ребенка! Хватит!
Я ругала сама себя, и, удивительно, это помогало. Отвлекала себя тем, что представлял своего малыша, и это был мальчик с серыми глазами и светлыми волосами. Маленькая копия Андрея. Я улыбнулась. Мне нравилась моя мечта. Я представляла, как забочусь о малыше, о том, как Андрей играет с ним, представляла нас одной семьёй? Мне даже казалось, что слышу детский заливистый смех. И смех Андрея. Его лицо озаряет улыбка, и я знаю, что он счастлив.
Разве я имею право разрушить ту жизнь? Разве я могу лишить ребенка участвуй жизни? Разве я не хочу, чтобы Андрей, наконец-то, почувствовал, что такое настоящая любовь и жизнь?
Нет.
Конечно, нет.
Ведь я тоже очень хочу ту жизнь. Жизнь, где радость, счастье, любовь и смех. Очень хочу.
Врач ко мне все же пришел. А перед ним — Андрей. Как только я его увидела, сердце мое забилось чаще. Хоть я до сих пор злилась на него, но не могла отрицать, что скучала по нему. Признаюсь, что я решила не устраивать ему скандал, ведь я просто себя накрутила, но все равно нам нужно будет серьезно поговорить. Раз он мне не сказал об Игоре, значит, на то были причины? Ведь так? Мужчина сел на стул, который стоял рядом с моей постелью, и сжал мою ладонь. Улыбнулся мне. Я сжала его пальцы в ответ.