Ты пожалеешь
Шрифт:
***
Харм лежит на спине, а я сижу верхом и вожу пальцами по завиткам татуировок на его груди и плечах и смотрю в невозможно зеленые глаза. Татуировки разбегаются из-под моих пальцев и оживают под ними, приобретают тайный смысл и одаривают меня знаниями, тепло его тела сливается с моим, восприятие тает… Он улыбается. Я доверяю ему, несмотря на то что его улыбка где-то в глубинах души вызывает странный дискомфорт.
На Харме только черные джинсы с драными коленками, на мне — трусы и топ.
Неожиданно Харм садится, и мы оказываемся лицом к
Он тоже обкурен в слюни и смотрит на меня так завораживающе, что едет крыша.
Больше никакого отчуждения.
Мне очень нравится этот парень, и об этом я буду кричать на весь мир.
— Кто делал тебе татухи? — мурлычу я, дотрагиваясь кончиком языка до его кожи и хихикаю, как дурочка. Он ухмыляется:
— В основном набивал сам. Не люблю их — они меняют судьбу. Набиваю только ради боли.
— Офигеть. — Становится не до смеха. — Сделай и мне. Чтобы осталась на всю жизнь и ее изменила. Только без боли, если можно.
Он кивает.
Опускаю глаза на надпись под его ключицей, читаю вслух: «Protect Me From What I Want» и снова хохочу.
— Блин, Харм, ты со мной разговариваешь. Молчишь, но разговариваешь! — Я провожу пальцем по черной витиеватой фразе и любуюсь ею.
— Защити меня от того, чего я хочу, — шепчет Харм.
— Чего? — Ошарашенно смотрю в его лицо, но он смеется:
— Доношу смысл надписи! Видимо, у тебя хреново с английским.
Я впервые вижу его искренне смеющимся, и становится больно дышать. Восприятие слишком обострено, и нервные окончания взрываются от переизбытка красоты. Я сейчас вспыхну, умру, испарюсь.
Я пытаюсь слезть с коленей Харма, но он держит руки сцепленными на моей пояснице и продолжает смотреть мне в глаза. А потом целует.
Глава 5
Яркое солнце и шум машин вклиниваются в беспокойный сон. Открываю глаза и пару секунд не могу пошевелиться под тяжестью осознания и стыда. Меня окружает чужая комната, жуткая даже светлым летним утром.
Челюсть болит, а губы распухли — еще бы, ведь я полночи засовывала язык в рот едва знакомого парня, а он с тем же остервенением отвечал. Он мог бы утянуть нас в другое измерение, темное и незнакомое, но… остановился. Оторвался от меня, и все внутри отозвалось на это болью, и просто пожелал спокойной ночи. Мне понравилось быть с ним… Пожалуй, больше не стану осуждать Катю.
Однако сказка закончилась — принц превратился в дворника, и принцессе пора обратно в замок.
Борюсь с продавленной сеткой старой кровати, и она издает ужасные звуки, выбираюсь из железного плена, сажусь на край и натягиваю кеды.
В душе тепло и солнечно, хочется строить настоящие, а не картонные планы на будущее, в котором я смогу быть не сдержанной и образцовой, а просто счастливой.
Харм офигенный. Я бы точно сорвалась в штопор и закрутила с ним, не будь у меня обязательств.
Он уже успел куда-то испариться, и я оцениваю обстановку — антиквариат вперемешку с хламом. Нищета
Внимание машинально останавливается на горке книг со странно знакомым оформлением, сваленной под столом.
Учебники. Похоже, ему только предстоит выпускной класс.
На меня обрушивается реальность. Хорошо бы отсюда свалить поскорее, пока чувство стыда не выжгло душу без остатка.
В коридоре несколько мгновений не могу вспомнить направление и наугад подаюсь вправо. Все верно: впереди маячит входная дверь, но на пути к ней я пробегаю мимо кухни. Харм сидит на подоконнике и выдыхает в летнее утро белый дым.
— Уже покидаешь меня? — подает он голос, и я вздрагиваю.
— Да… тебе, наверное, нужно на работу?
— Сегодня — нет. Так что я в твоем распоряжении. — Он нагло на меня смотрит. Куда делся понимающий мальчик, проникший мне под кожу, его искренний смех и пронзительные слова? Передо мной снова предстает нищий дворник с манией величия.
Топчусь на месте и судорожно соображаю, как отшить его, чтобы ни ему ни себе не оставить иллюзий. Решение приходит быстро.
— Харм, скажи, пожалуйста, сколько тебе лет? — требую я тоном строгой училки.
Он смеется и бросает в форточку окурок:
— Ночью тебя это не волновало…
— Пожалуйста, ответь! — продолжаю настаивать, хотя под его цепким взглядом трудно не дать слабину.
— Семнадцать. Расслабься, мне уже можно…
Он ухмыляется, и эту скользкую ухмылку хочется стереть с его губ любым способом, а бездонные глаза обжигают ледяным равнодушием. В них вызов, холодная насмешка, но ничего больше. Тепло в моей душе заливает мутная вода. Все его вчерашние разговоры — банальный развод.
— Ты же еще ребенок, черт бы тебя побрал!.. — припечатываю я и с превеликим облегчением вылетаю из убогой квартиры.
Глава 6
— То есть ты прямо сейчас ждешь меня в кафетерии у торгового центра? — хрипло возмущается Катя. — А ты в курсе, что я всего час назад легла спать?
— Катюнь, пожалуйста! Мне кажется, что я схожу с ума! — шепчу я, прикрывая ладонью смартфон. — Вчера перед сном я вышла подышать свежим воздухом и нарвалась на очень занятного типа. Я все тебе расскажу!
Катя любит быть в курсе личной жизни других и не может пропустить сенсацию.
— Оставайся там, — шумно вздыхает она. — Сейчас буду.
Ежусь, дергаюсь и ловлю на себе подозрительные взгляды еще толком не проснувшихся официантов — я ворвалась сюда сразу после открытия, чем нехило их разозлила.
Дерьмовый кофе обжигает глотку, у меня зудит душа, зудит тело, скинни натирают живот, будто внезапно уменьшились в размере, или это я чересчур растолстела.
Харм… Дьявольское отродье. Его душа темна, история жизни покрыта мраком, цинизм непомерен, глаза прекрасны, а губы…