Ты предал нашу любовь
Шрифт:
«Да не могу я с ней больше… не могу. Не люблю, не тянет… как с соседкой какой-то! К тому же, от Динки у меня ребёнок, а с женой – даже котёнка не нажили. Так что Варе придётся смириться с тем, что я от неё ухожу.»
Я дослушала и включила ещё раз. Когда фраза дошла до слова «соседкой», Макс с силой захлопнул крышку несчастного ноутбука. Отскочил к окну, взлохматил волосы пальцами. Они и так были у него небрежными, а я сейчас смотрела, вспоминала о том, как зарывалась в них пальцами, когда муж занимался со мной сексом. Как оттягивала голову назад,
– Я должен был давно тебе всё сказать, Варь, – глухо, как будто находился не со мной, а в самой преисподней, проговорил Макс.
У меня всё упало. Значит, это правда…
– Речь про Хасанову Динару? Или есть ещё какая-то женщина по имени Дина, которая родила тебе ребёнка? – спросила я, с трудом выталкивая из себя слова.
Они гнездились по разным уголкам души, метались по ней, ища безболезненного выхода, но не находили…
– Да, речь про неё, – повернувшись ко мне, ответил Макс.
Хотелось выть в голос. Ребёнку уже три! Три с лишним года! Сколько же он жил с ними второй семьёй? Почему не ушёл от меня раньше, дав мне возможность как можно раньше смириться с крахом моего брака? К этому дню я уже бы оправилась от потрясения и предательства. Я бы встала на ноги, возможно, нашла бы себе любимого человека… Может быть, у меня уже были бы дети, которых не родилось в браке с Максимом Гуляевым… Да и даже если бы после семейной жизни с Максом осталась бы одна, узнай я всё вовремя, сейчас бы эта рана уже давно зажила…
– Варь… Я знаю, что поступил мерзко, но я правда тебя больше не люблю… Вспомни, когда у нас был секс в последний раз? Недели две-три назад? Это же просто мучение, а не занятия любовью… Когда ты уже начинаешь мне при каждом удобном и неудобном случае намекать на постель, а я ищу тысячу оправданий, чтобы в неё с тобой не ложиться.
Он так просто наносил мне точные смертельные удары, что я задыхалась всё сильнее от каждого произнесённого слова.
– Как у вас это началось? – хрипло потребовала я ответа.
Гуляев поморщился, а я продолжила:
– Нет, давай уж будь честным от и до. Я хочу знать все подробности! Даже если они будут грязными. Давай, Макс… Как это началось? Она тебя соблазнила?
Муж помотал головой. Он смотрел на меня, а в глазах плескались боль и стыд.
– Я сам её захотел. Сам добивался. Она неприступной всегда была, ты же знаешь нравы её семьи.
Я не выдержала и зло рассмеялась. Знать-то знала, только мне теперь было очень интересно, как же Динара «легализовала» своего сына. Сказала отцу и матери, что его принёс на Новый год Дедушка Мороз?
– Хасановы знают, кто отец ребёнка? – спросила я, глядя на мужа, который мрачнел с каждой секундой.
Я так и читала по его взору: не лезь со своими шуточками и смехом туда, куда не просят. Хотя, может, и это мне лишь привиделось.
– Знают, – кивнул он.
– И как же это допустили? – приподняла я бровь.
Макс присел напротив, положил руки на стол. Взглянул на меня исподлобья
– Фактически я живу с Динкой одной семьёй. Общие праздники, даже поездки. Она пока терпит, терпят и её родители…
Вскинув одну руку, пальцами второй я зажала переносицу. Закрыла глаза и сделала несколько рваных вдохов. Кошмар… Это был такой кошмар – сидеть вот так и слушать всё то, что говорил Макс, что я бы не пожелала такого никому. Но я должна дойти до конца. Содрать с раны этот присохший бинт, которым Гуляев пытался несколько лет залеплять зияющие и гноящиеся края. А потом начать жизнь с чистого листа.
– А твои родители? – немного придя в себя, спросила я у мужа едва ли не шёпотом.
И даже сжалась, словно ожидая нового удара, который действительно может стать сокрушительным настолько, что я погибну на месте.
– Они в курсе, что у них есть внук и вторая невестка?
Стоило только мне задать этот вопрос, как я поняла – ответ на него написан на лице Макса. Челюсти Гуляева сжались, желваки на скулах напряглись.
– У них нет второй невестки, Варя, – проговорил он с нажимом.
– Ты понимаешь, о чём речь! – тут же взорвалась я.
Вскочив из-за стола, потому что невозможно было и дальше сидеть и смотреть на мужа, я заметалась по кухне. Испепеляемая ужасом, таким отчаянным, что он рвал моё сердце на тысячу кусочков, я пыталась сдержать слёзы негодования и смертельной боли.
– Варь… мои родители молчали потому, что я им сказал ни слова тебе не говорить. Я должен был сам это всё остановить. Эту двойную жизнь… Я это знаю.
Господи, за что мне всё это? Мой деятельный свёкор и тихая милая свекровь… Каждый раз, когда они приходили в мой дом, едва ссадив с рук своего внука, которого навещали у Хасановых, эти двое улыбались мне в глаза и лгали!
– Четыре года, Гуляев! Ты украл у меня жизнь, длиною в четыре года! – прошептала я, приостановившись.
И тут же застыла ледяной статуей, потому что по реакции мужа поняла, что это не так… Снова упав на стул, я, округлив глаза, смотрела и смотрела в любимое лицо предателя. Оно закаменело, а Макс отводил глаза и глядел куда угодно, но только не на меня.
Невозможно разлюбить за мгновение, ведь так? Как же я жалела, что чувства действительно нельзя просто взять и отключить!
– Сколько? – прошептала я помертвевшими губами, вскинув голову.
Как будто бы сейчас всходила на эшафот, где мой приговор должны были привести в исполнение, но всеми силами показывала, насколько я не сломлена. Какая же чудовищная неправда крылась в этом – я была морально раздавлена и уничтожена.
– Шесть лет, – прошелестел голос Гуляева в ответ.
Снова вскочив, я дёрнулась к раковине и меня обильно вытошнило. Держать в себе и дальше эту мерзость я не могла. Макс тут же засуетился рядом, включил воду, подал мне бумажные полотенца. А я нависала над раковиной, глядя на то, как вода уходит в сливное отверстие, и казалось, что в этот момент точно так же из меня утекает жизнь.