Ты предназначена мне
Шрифт:
Присмотревшись, я увидел появившуюся точку. Прищурился, пытаясь разглядеть лучше.
– Береговая охрана, – подтвердил Борис, вновь обернувшись к нам. Невесело усмехнулся. – Нагрянем к нашим «рыбакам» с визитом, которого они не ждут. За последние часы мне удалось кое-что выяснить. – Еще одна невеселая усмешка, направленная уже вглубь себя. – Василиса… Вот уж не думал, что эта девочка настолько отчаянная. Дикий будет рад, когда узнает, что Синичка, которую я пообещал ему, нашлась.
***
Рассекая
Идущий впереди нас катер был уже совсем неподалеку от цели. Я видел, как по палубе «Беринга», дожидаясь его, прошли несколько человек.
– Они хорошо все просчитали, – зло выговорил начальник береговой охраны, находящийся с нами на катере.
– Суки, – процедил Акулевский. – Ничего удивительного, что им удавалось так долго проворачивать свои дела. – Он смерил нашего попутчика взглядом. – Сколько удалось найти среди ваших?
– Троих, – выплюнул тот с тихим гневом. – Но, думаю, замешано больше. Я лично разберусь с каждым. Сядут они надолго.
Губы мои искривила невеселая ухмылка. Как я и предполагал, в принадлежащих нам водах «Беринг» задерживаться не стал. Пересек морскую границу и направился в порт соседнего государства. Судя по всему, партия девушек, находящаяся на его борту, на этот раз была предназначена для отправки в страны Европы. Мразям удалось не только наладить контрабанду, но и прикормить береговую охрану. По крайней мере, ее гнилую составляющую.
Начальник береговой охраны, одетый в плотную брезентовую куртку, выругался. Он был, мягко сказать, недоволен вскрывшимся нарывом, о котором до сегодняшнего дня даже не подозревал.
– Не думай, что это обойдется без моего контроля! – гаркнул Борис сквозь шум ветра, мотора и плеска за кормой.
«Беринг» был уже совсем близко – и его уже остановили.
– Ваше судно пересекло морскую границу и находится на территории чужого государства, – доносился усиленный мегафоном голос. – Оставайтесь на палубе, мы поднимаемся на корабль. Повторяю! Оставайтесь на палубе, мы поднимаемся на корабль.
– Там может начаться пекло! – рявкнул я и добавил уже тише, сквозь зубы: – Ад они себе обеспечили.
Занятые «гостями», подоспевшими первыми, на нас внимание на «Беринге-320» обратили не сразу. Часть людей из береговой охраны уже перешли на рыболовецкое судно. Сутулый, здорово потасканный жизнью моряк что-то говорил с недовольством. Лицо его, обветренное, узкое, было искажено раздражением.
На палубе «Беринга» появилось еще несколько человек. Я пристально всматривался в них, ища мразь, так долго избегавшую расправы. Виконт… Черт подери! О его причастности к нелегальной торговле живым товаром я стал догадываться несколько недель назад. Первые подозрения появились, когда он на несколько дней исчез из Грата – одновременно с тем, как имя моего брата прозвучало при сделке за пределами страны.
– Не лезь на рожон, – кинул Акулевский, мельком взглянув на меня, как только мы ступили на выдвинутый трап. – Сам знаешь, что это за твари.
– Знаю, – отрезал я, ускорив шаг.
Теперь нас заметили, и если Акулевского контрабандисты не знали, то мое появление четко дало им понять, что договориться на этот раз не выйдет.
– Где моя жена?! – Я схватил за грудки первого попавшегося на пути.
Сбоку раздался резкий окрик, кто-то из команды судна дернулся прочь, но вслед ему мгновенно раздался приказ остановиться. Тут же раздался выстрел в воздух – и стало ясно: игры закончились.
– Где Ева?! – рявкнул я, толкнув сученыша на металлическую балку борта, и, не дав опомниться, приложил снова. – Говори, тварь, – процедил, нагибая его над поручнем. – Иначе я тебя не просто на корм рыбам отправлю. Я тебя, суку, в колонию пошлю к пожизненно заключенным. А перед этим яйца отстрелю. Как думаешь, порадуются там девочке?! Где она?!
Одетый в дорогой свитер, он был явно не одним из матросов, драящих палубу. Скалясь, он перехватил мою руку. Впился пальцами, пытаясь высвободиться.
– Говори!
– Руки на стену! – прозвучало позади. – Всем встать у рубки! Оружие на палубу!
Поняв, что ублюдок тянется к пушке, я выхватил свой пистолет и ткнул ему под подбородок. Крик залетевшей слишком далеко в море чайки прозвучал как еще одно предупреждение.
Рывком я забрал у крысы ствол и сунул в карман. Вдавил дуло сильнее, рыча, как дикий зверь:
– Где Ева? И не говори, что ты не знаешь, кто это!
– Она… – засипел ублюдок. – Она в каюте с другими. Нижняя палуба.
– Номер каюты!
– Восемь.
Вдавливая ствол в его подбородок, я с трудом удерживался от того, чтобы спустить курок и разнести его башку, как прокисший арбуз. Одна пуля – и ошметки его черепа украсили бы палубу вместе с багрянцем крови. Слишком, черт возьми, легко.
– Восемь! – повторил он, как будто я мог не расслышать. Сглотнул, кадык его прошелся вверх-вниз.
Смердящий страхом, он походил даже не на крысу – на напуганную тупую шавку. Не уличного пса, а шавку, умеющую разве что таскать объедки из мусорных баков.
– Поверь, – убрав ствол, бросил я напоследок, – ты еще пожалеешь о том, что я не пустил в тебя пулю прямо сейчас. – Берите его! – кивнул своим парням и, схватив ублюдка за шкирку, подтолкнул к ним.
Проходя по палубе, я видел, как ребята из береговой охраны защелкивают на запястьях мерзавцев браслеты наручников. В голове шумело, кровь стучала в висках. Ева. Все, что было важно сейчас, – найти ее и убедиться, что это действительно она. Что она тут, что жива, что ей больше ничего не грозит. Сильнее желания стереть в порошок всех причастных к ее похищению и разведенной в Грате грязи было только одно: прижать ее к себе и, прикрыв глаза, наполнить легкие запахом ванили. Почувствовать ее дыхание и позволить себе понять – это реальность, а не игры больного воображения. Она реальна, ее жизнь в моих руках реальна.