Ты родишь для меня
Шрифт:
— Папа, они в школе!
— У матери праздник. А они в школе, ладно, продолжай, милая, — Агапов-старший кладет руку на ладонь своей жены и сжимает ее. В этом движении я узнаю Влада. Яблоко от яблони…
— Так вот, не слушай папу, он сегодня решил расслабиться. Да, папа? — Лилия Петровна пытается вырвать руку из захвата, но мужчина притягивает её к себе и нежно целует.
— Я и не напрягался, но правду я люблю больше, чем слезливые речи. Это Рустам нашел, ясно? Моя дочь, дочь полковника, никого никогда не искала и искать не будет.
— Так точно, товарищ полковник, — хрипит Рустам,
Агата переводит на мужа нечитаемый взгляд и отвешивает ему шалбан.
Впервые за вечер Рустам начинает смеяться, хрипло и сдержанно, а Влад незаметно кладет руку на спинку моего стула, но любые его движения чувствую нутром. Тост за тостом, и совсем скоро каждый присутствующий вносит свою лепту в добрые пожелания для именинницы.
— Агат, ты знаешь, что я всегда рядом, даже если далеко. По любым вопросам, — Влад тоже произносит тост, и каждый воспринимает эти слова по-своему. Я украдкой посматриваю на выточенный профиль мужчины, после чего мой заинтересованный взгляд он перехватывает, и я понимаю, что поймана с поличным.
— Спасибо, Влад, люблю, — Агата посылает воздушный поцелуй, пока я краснею.
Со временем не замечаю, как вливаюсь в общее веселье, и только когда в дом врываются две озорные девчушки, моя радость сходит на нет. Одна девочка мне знакома, а вторая, явная копия своего отца, первым делом подбегает к Рустаму и повисает на его шее.
— А вот и внучки! Вот мои сладкие, — Юрий Сергеевич перенимает эстафету объятий. Все внимание приковывается к Лии и Славе.
Ладонь, покоящаяся на моей ноге, накрывается. Опять тепло. Я перевожу взгляд на Влада, и он смотрит на меня серьезно, без своего обычного высокомерного налета уверенности в себе. Не стараясь меня сломить, сейчас только лишь поддержать. Тонко чувствует мои перемены в настроении.
Около полуночи мы собираемся домой. В свой адрес я слышу только теплые пожелания о скорой встрече. Агата, обнявшись со всеми, сжимает в объятиях и меня.
— Не делай ему больно снова, иначе я за себя не ручаюсь. Я только вернула своего брата, Вит. И потерять его снова не могу, — подруга прижимается ко мне крепко-крепко и шепчет на ухо слова, от которых мурашки бегут по коже. — Я не спрашиваю ни о чем, но все вижу. И спасибо за подарок, я буду носить.
19
МНОГО ЛЕТ НАЗАД
Я бежала по ступенькам вниз, желая поскорее добраться до свежего воздуха и избавиться от Агаты. Видеть ее сейчас было физически больно, потому что они так похожи с Владом.
Мои легкие словно не хотели функционировать в стенах университета. Слезы застили глаза, но я упорно неслась вперед. И только очутившись в заснеженном дворе университета, смогла дышать. Воздух с трудом продирался в мое онемевшее тело.
Он не мог.
Не мог ведь?
Первой мыслью было тотчас же набрать Влада и выяснить отношения, но вероятность, что он взял бы трубку, равнялась нулю. Турнир по праву в Питере уже давно начался, и я не смогла бы. Реально не смогла бы набрать и произнести все то, что услышала. Но руки все равно сжимали старый
Гудок. И противная тишина, затем снова протяжный гудок, и то же проклятое безмолвие обрушивалось следом.
Окончательно замерзнув, я на деревянных ногах пошла в сторону соседнего корпуса, где очень быстро поднялась по ступенькам и как обезумевшая начала стучать в знакомую дверь. Слишком знакомую дверь. Ноги сами привели меня сюда.
— Вит? — послышался удивлённый голос Германа, когда он распахнул дверь и увидел меня. — Что случилось?
— Он…он был с тобой на вечеринке Трипольского. Ты был с ним? — прошептала обмерзшими губами. Нечитаемая мимика на лице Германа не дала мне никакой информации. Конечно, никто ведь не знал, что мы вместе. И самое гадкое, что я сама настояла на этом. Настояла…видя неравнодушие со стороны Геры. Господи, какая я идиотка!
— Так, во-первых, зайди. Во-вторых, сначала согрею, а потом все остальное.
Друг затянул меня внутрь, где было гораздо теплее, чем снаружи. Я и не заметила, что окоченела до такой степени, что и пальцев ног не ощущала. Все внутри вопило от совсем другой боли. Рухнув на диван, я все так же вибрировала не то от нервов, не то от холода.
Герман опустился передо мной на корточки, сжимая ладони. На фоне был слышен звук электрического чайника. Я смотрела на подрагивающий кадык друга отсутствующим взглядом. Не хотелось ничего.
— Вит, надо переодеться, ты вся мокрая, — ладонь опустилась на щеку, но я не реагировала. — Ты заболеешь, оно тебе надо? — тихо прошептал Гера, и я начала дрожать. Мурашки табуном неслись по коже, но даже это не вернуло меня в реальность в этот самый момент.
Гера заботливо стянул с меня промокший от снега тонкий свитер, оставив в одной майке, и натянул свой батник. Сверху укрыл толстым шерстяным одеялом, волосы прилипали к телу, и это он тоже решил, промокнув клок спутавшихся прядей махровым полотенцем. Так нежно, так медленно, что я начинала себя ненавидеть за это.
Все сопровождалось моим безумным сердцебиением. Я словно оголенный провод искрила, распадалась на части, и вполне могла бы замкнуться окончательно в неизвестной точке, если бы что-то не держало меня на плаву.
— Скажи мне.
Оледеневшие пальцы зацепились за клетчатую рубашку Геры.
— Детка, я не понимаю тебя, что случилось? — друг сжал ладонями мое лицо, поглаживая большими пальцами щеки. Его спокойные карие глаза всегда меня успокаивали, в отличие от глаз … Они-то приносили в мою жизнь бушующий шторм.
— Он мне изменил тогда, да? — слезы продолжали литься по щекам, но даже сквозь них я видела вытянувшееся лицо Радушина. Он, конечно, ничего не понимал.
— Вит, о чем ты говоришь?
— Я и Влад вместе, — прикрыв веки, прошептала треснувшим голосом.
Были. Мы были вместе.
— Воу. Это…неожиданно, — в голосе послышалась горечь. Прости.
— Говори мне.
Но ничего не последовало вслед за моей просьбой.
— Малыш, давай ты просто скажешь мне, что случилось. И мы вместе подумаем, — нежно прошептал мне Гера, когда я задала губу зубами и так сильно давила на нее, что стало больно.