Ты сильная
Шрифт:
— Предполагаемая, потому что сомнения появились, поэтому и нужен совет, — Женька тяжело вздохнул и произнёс. — Тебе не казалось, я действительно люблю Катю. Я её больше жизни люблю.
Он помолчал и продолжил.
— Никит, я не хочу этого развода. Я не люблю, да и не хочу эту самую, другую женщину. И детей от неё тоже не хочу. Но обстоятельства складываются так, что я вынужден на ней жениться. Чёрт. Да, я представить себе не могу, как буду жить без Катьки и детей. Но и что делать, не знаю тоже. Меня попросту заставляют...
— Кто тебя заставляет? Почему? Так ты спал с этой... она беременна
— Я сейчас всё тебе расскажу. Может, и сам тогда пойму, где и что упустил из виду. И как я в это дерьмо вляпался. А вообще, творится что-то странное. Ирина вроде как за меня замуж собралась, по крайней мере, её бабка утверждает, что та об этом только и мечтает. Но сама девушка бегает от меня, словно я зачумлённый. На разговор не идёт, будто боится чего-то.
— Так. Я понял, что ничего не понял. Давай-ка с самого начала и поподробнее, — лицо у Никиты стало серьёзным и озабоченным.
— Началось всё это ещё в январе. Помнишь мы с тобой и Лёшкой в «Аллегро» встречались. За Новый год, да за моё повышение пили.
— Ну, помню. Ты машину ещё на стоянке оставил, а домой на такси уехал. Я тебе тогда предлагал у меня ночевать остаться, — отозвался Никита.
— Лучше бы остался. Вот в тот день всё и случилось. Если помнишь, я говорил, что Катя с близнецами в Москву уехала. Детей премировали путёвками на кремлёвскую ёлку.
— Да помню, было такое...
— Ну так вот. Приехал я домой на такси. Помылся в душе. Достал из холодильника бутылочку пива и ушёл в спальню. Это всё, что я помню о том вечере, — Женька взъерошил и без того торчавшие в разные стороны волосы и продолжил.
— В общем, проснулся утром от женского плача. Я почему-то спросонья решил, что это Катя. Говорю ей, — Катенька, что случилось родная? Почему плачешь? — Облапил её, прижимал к себе, а она ещё громче плачет и вырывается. Глаза открываю, а это Ирка, соседка моя, тёть Клавы — внучка, совершенно голая. А я её бл*дь, обнимаю. Я даже растерялся...
— И? — не удержался от вопроса Никита.
— Что и? — сердито произнёс Женька, опустив глаза, — Если судить по кровавому пятну на простыни, и по следам у меня на... хм... То, да, мы переспали. И, судя по всему, я у неё был первым. Ну это я позднее увидел, а тогда просто ошалел.
— В смысле, если судить по пятну? Ты что, правда, не помнишь, как ты тр**л девчонку?
— В том-то и проблема, что я ничего не помню. Точнее, помню, как приехал, как принял душ, как выпил бутылку пива из холодильника, перед тем как лечь спать. И всё... А дальше было утро. Чёрт, Никит, ну не мог я быть настолько пьяным, чтобы ничего не помнить.
— Ну Жека, ты даёшь? А могла она сама к тебе в постель залезть? Может, она в тебя влюблена, как кошка, и специально всё организовала? А кровь? Ну палец, к примеру, порезала. Тебе — то она нравится?
— Кто, Ирка? Никитос, она же девчонка совсем. Да хорошенькая, но тихая, забитая какая-то. Нет, она совершенно не в моём вкусе. А я ей? Не знаю, вроде не похоже было, чтобы влюблена была. Не замечал я ничего такого.
Женька продолжал свою грустную историю дальше, Никита качал головой, задавал уточняющие
Друзья вышли из кафе и через пятнадцать минут парковались возле здания, в котором работал Никита. К тридцати годам Никита Орлов стал довольно известным адвокатом и являлся совладельцем юридической фирмы. Вскоре подъехал и нужный человек, которому Орлов позвонил ещё в кафе. Это оказался коренастый темноволосый с умными пронзительными глазами мужчина лет сорока пяти.
— Стас, — коротко представился он Евгению. Станислав в прошлом был следователем по уголовным делам, а сейчас занимался частным детективным расследованием. У него была небольшое, но довольно продуктивно работающее агентство, и Никита частенько обращался к нему за помощью.
Евгению пришлось ещё раз, рассказать свою историю. Слушал Стас внимательно и не перебивал его, после чего задал всего один вопрос. Его интересовало, насколько Евгений крепко спит.
— Крепко. Особенно если сильно уставший или пьяный, сплю просто беспробудно, я бы даже сказал мертвецки. Меня хоть самого выноси. Кстати, был такой случай в юности. Помнишь Никитос? — усмехнулся Женька.
— Конечно, помню. Я же, тогда и предложил, так подшутить над тобой.
— Ах ты паразит. А я думал Катя.
— Нет, Катя, как раз против была. Боялась, как бы чего не вышло. А ведь действительно, если подумать, могло бы всё, плохо закончится, — и повернувшись к Стасу, начал рассказывать.
— Мы после девятого класса в вдесятером: четверо девчонки и шестеро парней, отправились с палатками на озеро на пару дней. Порыбачить, позагорать и просто пообщаться без присмотра взрослых. Зачем нам взрослые, если мы себя сами считали таковыми. Естественно, не обошлось без спиртного хоть и без фанатизма, но тем не менее пара бутылок водки и портвейна у нас с собою было. В первый же вечер выпили, и Женька умудрился уснуть раньше всех. А мы с парнями не спали до самого рассвета. Пытались разбудить и Женьку, но у него над ухом хоть из пушки стреляй, не слышит, и всё. Нарисовали углём усы и бороду, а он и от этого не проснулся. Ну, тогда я и предложил, а ребята меня поддержали. Мы отволокли Жеку на матрасе к озеру и столкнули в воду. Его ветром отнесло почти на самую середину. Катька правда заставила меня вместе с Арсением и с ней бдеть на лодке рядом. Боялась, что он спросонья свалится в воду, не дай бог, утонет со страху.
— А я, если честно и правда испугался, когда очнулся посередине озера. Матрас, кстати, немного спускал и к моменту, когда я проснулся, уже сдулся настолько, что я, пошевельнувшись, оказался с мокрым задом. Ну а вскочив, вообще свалился в воду. Друзья потом хохотали, что я сразу же и ванну принял. Одно хорошо, пока барахтался, уголь с лица смыл, — усмехнувшись, продолжил рассказ Евгений. — Сенька с вот этим вот обалдуем, помогли залезть в лодку.
Женька вспомнил, как потом смеялся вместе со всеми. Как ему было приятно, что Катя всё же переживала, хоть он и был уверен, что эта была её затея. Катька была довольно изобретательна на шутки такого рода. Но, как оказалось, она всё же была не виновата.