Ты сказала, что это сработает

Ann Garvin

I THOUGHT YOU SAID THIS WOULD WORK

Copyright © 2021 by Ann Garvin

This edition is made possible under a license arrangement originating with Amazon Publishing, www.apub.com, in collaboration with Synopsis Literary Agency

Что я принялась делать,

узнав по телефону, что у моей лучшей подруги Кэти рак? Дыхательные упражнения, как советует приложение для снятия стресса, когда тело не справляется с реакцией «сражайся или беги». Влажный воздух поступал в легкие, а я спрашивала себя: «Ты в безопасности? Хочешь что-нибудь раздолбать или задать стрекача? Может, капельку румчаты в кофе?»

На выдохе я, стараясь контролировать гипервентиляцию, дала себе ответы, которые звучали максимально по-взрослому. Да, я в безопасности. Нет, бить мы ничего не будем и физкультурой заниматься тоже, еще чего. И, Саманта, никакого алкоголя на завтрак, хотя бы на этот раз. Поэтому я всего лишь швырнула тарелку, которая угодила в шторы, а затем совершила мягкую посадку в корзину с грязным бельем – получилась какая-то пародия на битье посуды.

Потом я собрала волю в кулак и позвонила по номеру, который не набирала со времен первого сражения Кэти с раком. Правда, перед этим накатывала, пожалуй, пару бокалов вина и недолго вспоминала студенческую жизнь. Но как только соединение устанавливалось, я нажимала отбой, потому что знала, какой голос будет у Холли. Сдержанный, отчужденный, неприветливый.

Сегодня мне предстояло выяснить, в курсе ли Холли. Известно ли ей о том, что наша общая лучшая подруга, с которой в колледже мы делили одну комнату, снова смертельно больна? Я прижалась головой к холодному стальному боку холодильника. Я пережила смерть мужа Джеффа и родителей и растила дочь одна – потерять еще и лучшую подругу выше моих сил. У Холли сработала голосовая почта: «Вы позвонили Холли Данфи». Я быстро нажала отбой – в голове со свистом пронеслось «ух!».

Сначала я не понимала, что побуждает меня звонить Холли. Той, которая когда-то так много значила в моей жизни, но уже многие годы не желала меня знать.

Я пошлепала в спальню, сняла пижамные штаны и натянула джинсы, из которых не вылезала всю неделю, помогая Мэдди собираться в дорогу.

В зеркале над комодом отразилась моя физиономия – волосы стояли дыбом, точно я спала вниз головой в трубе. С помощью геля и воды я вернула прическу в норму, а потом стерла остатки туши под глазами. Неловко признаться, но Холли я звонила отчасти потому, чтобы узнать, чей номер в телефоне Кэти забит как экстренный контакт – Холли или мой. Кому из лучших подруг в случае чего она будет звонить первой?

Будь ты действительно убита известием о раке у подруги, скажете вы, тебе было бы не до таких гадких мыслишек. Июнь в Висконсине выдался теплый, но я натянула шерстяной кардиган, потому что меня знобило.

Экстренным контактом Кэти, первым номером, полагалось быть мне. Мы с ней в шутку называли друг друга спутницами жизни, но это не было шуткой. После двадцати с лишним лет дружбы мы действительно стали спутницами жизни. Сунув ноги в теннисные туфли, я попрыгала на одной ноге, а затем на другой, чтобы натянуть их на пятки.

Роли ключевой персоны в жизни дочери мне было недостаточно – это подразумевалось само собой, по крайней мере, пока Мэдди жила дома. Кто знает, как все обернется, когда дочь освободится от моей опеки и станет самостоятельной. Можно только догадываться, какое чувство пустоты накатит на меня после ее отъезда. И пока этого не случилось, мне требовалось знать, что другой человек, которого я так же сильно люблю,

моя Кэти, в случае чего будет первой звонить мне. Я сказала себе, что для вдовы, стоящей на пороге кардинальных перемен, ощущать себя гелиевым шариком со свободно висящей ниточкой – вполне нор- мально.

Но это, конечно, было не все. Далеко не вся история Саманты, Кэти и Холли. Даже близко не вся.

Схватив ключи, я выскочила за дверь и завела видавший виды «Субару». Один раз мы с Кэти уже сразили рак. Как истинная уроженка Висконсина я подняла всех на ноги, собирала запеканки и возвращала пустую посуду с благодарственными бирюзовыми наклейками онкогинекологии. Я создавала графики лечения, делала посты в «Фейсбуке» [1] и вела страничку Кэти в «Инстаграме» [2] . Иногда Кэти говорила, что я спасла ей жизнь, но это не так. Она была моей самой близкой подругой, и роль начальника штаба спасала меня от переживаний о том, как я буду жить без нее. Каково мне будет в этой холодной и пустынной тундре. Я была счастлива рулить деталями жизни, пока она старалась держаться на плаву.

На знакомом повороте к больнице Святой Марии покрышки взвизгнули, и я мысленно дала себе обещание проверить давление, о чем, безусловно, вскоре забуду.

Когда незадолго до рождения Мэдди мой муж Джефф скончался из-за аневризмы сосуда головного мозга, Кэти переехала ко мне. В полночь и в четыре часа утра она брала на руки осиротевшую малышку Мэдди и несла мне на кормление. Кэти готовила мне брокколи и выводила на прогулки, чтобы мои мышцы не размягчились до консистенции сыра, который я поглощала в огромных количествах с заказной пиццей. У нее были пароли от всех моих гаджетов, она оплачивала ипотеку, следила за отоплением и нанимала подростков на уборку снега.

Когда Кэти заболела, у меня появилась возможность отплатить ей за любовь и заботу. Будь моя воля, я бы поменялась с ней местами. Каждый раз, когда ее мутило, я жалела, что не сама блевала в тазик вместо того, чтобы прижимать к ее затылку влажную тряпку. Это о чем-то говорит, потому что меня всегда выворачивает по полной программе, это знают все. Я реву, зарекаюсь, что больше ни-ни, блевотина попадает мне в нос и на волосы. И потом я много дней говорю только об этом. Можно подумать, блевать – это новость.

Ради Кэти я бы не только все организовала и облевала, я бы сделала гораздо больше. Будь моя воля, я бы вытерпела за нее химиотерапию. Только с раком так не работает. Он не пускает на поле запасных игроков. Именно поэтому мы все содрогаемся, когда звучит это слово. Оно подразумевает утрату контроля для всех, кого это касается.

Я покосилась в зеркало заднего вида и стиком три-в-одном провела по губам, щекам и векам, чтобы не выглядеть столь же погано, как ощущала себя внутри. Возможно, звоня Холли, я руководствовалась не чувством ложного соперничества, гордыней или страхом, а иной причиной.