Ты снова моя
Шрифт:
– Денис? – раздаётся по ту сторону.
– Саша, это Катя, Дениса арестовали, его обвиняют в нападении, но он не виноват! Мы ничего не делали, но Сафонов, он все вывернул, выставил его виновником…
– Так, глубоко вдохни и давай по порядку, – совершенно спокойно говорит юрист.
Сконцентрировавшись на дороге, я начинаю рассказывать с момента, как мы приехали к моим родителям, и до конца, как Дениса впихнули в машину с наручниками на запястьях. Где-то сигналили недовольные водители, пару раз я проехала на красный, чудом избежав аварии. Мне казалось, что до гостиницы
– Вы ранены? – подходит ко мне Юра.
– Ничего, – отмахиваюсь и поворачиваюсь к Саше. – Вытащи его, пожалуйста, это всё из-за меня, – срывающимся голосом прошу я мужчину.
– Успокойся, поднимемся в номер, – подхватив меня под руку, он почти незаметно кивает Юре.
– Егор, дай руку, – обращаюсь к сыну и позволяю Саше проводить меня наверх.
С трудом сдерживаюсь, чтобы не расплакаться, но мне нельзя. Нельзя раскисать и сдаваться, несмотря на то что очень хочется спрятаться под одеяло.
– Я закажу еду в номер, вам нужно подкрепиться, – словно ничего не происходит, Саша звонит на стойку регистрации, а мне хочется накинуться на него.
Я знаю Сафонова и на что способен. Только что была свидетелем, как он сделал из невиновного человека преступника. Ему ничего не помешает прямо в этот момент избить Дениса до полусмерти и спихнуть всё на драку в КПЗ.
– Саш, ты собираешься что-то делать? – смотрю на него, на то, как он спокоен и, судя по всему, никуда не торопится.
– Ты не переживай, расслабься, прими душ. Еду принесут, поешьте…
– Саша! – кричу, но тут же захлопываю рот.
Какое право я имею что-то требовать, но, с другой стороны, у меня выбора нет, а он, вроде как, работает на Дениса.
– Пожалуйста… – начинаю спокойно, но меня прерывает открывшаяся дверь.
– Юра? – вопросительно смотрит на водителя Саша.
– Всё есть, – довольным тоном отвечает, поднимая руку, в которой зажат видеорегистратор.
– Ну вот, дело почти сделано, – усмехается и разводит руками Саша. – Значит, ты остаешься здесь, защищать их, – даёт указания, кивком указывая на нас с сыном. – А я поеду в участок, – добавляет и, забрав из рук Юры маленькую камеру, выходит из номера.
Есть я не стала, хотя от блюд на тележке шёл очень аппетитный запах. Вообще ничего делать не могла, кроме как мерить номер шагами и заламывать пальцы от переживания.
– Егор, поешь, мультики себе включи, – говорю сыну, который также ходит по помещению, осматривая каждый уголок с интересом.
– Мам, я взрослый, какие мультики! – возмущается этот взрослый.
– Сядь и поешь, – указываю на тележку. – Бери, что хочется, – произношу, бросив взгляд на блюда.
Не знаю, кем нас Саша считает, но еды как на целую футбольную команду. В меня кусок не влезет, от волнения тошнит, максимум, что
Время тянется мучительно медленно, Юра развлекает Егорку какой-то настольной игрой, а я руки себе стёрла и мозоли на ногах заработала. В какой-то момент на улице раздаётся звук сигнализации, и, поднявшись, Юра выглядывает в окно.
– Вот засранцы, – выругавшись, он несётся к двери. – Я сейчас вернусь, – бросает и выходит из номера.
А через минуту, раздаётся стук в дверь, вздрогнув, я смотрю на неё, не двигаясь с места. В голове в тот же момент всё складывается. Это Гриша, я в этом уверена. Наверняка пнул колесо машины, чтобы сработала сигнализация, чтобы вытащить единственного человека, который мог бы нас защитить.
– Мама, это папа? – испуганно спрашивает мой сын после очередного стука.
– Тихо, – шепчу и прижимаю ребёнка к себе. – Тихо, – успокаиваю его, хотя у самой сердце так сильно стучит, что грозится рёбра сломать.
Открыть дверь я не решаюсь, даже с места не двигаюсь, прижимая Егорку к себе так, что он едва дышит. Стук не прекращается, а наоборот, становится только громче и настойчивее.
– Катя! – раздаётся по ту сторону, и сначала я вздрагиваю, а потом, поняв кто за дверью, облегчённо выдыхаю и быстрым шагом иду открывать. – Что так долго, я уже волноваться начал, – проговаривает Денис и проходит внутрь.
– Боже, я так за тебя испугалась, – бросаюсь в его объятия, рыдая как ребёнок.
– Всё-всё, не плачь, – успокаивающе гладит по спине. – Нормально ведь всё.
– Прости, – сквозь плач говорю я.
– За что? – усмехается и, ослабив объятия, накрывает моё лицо руками.
– За всё, не надо было впутывать тебя в это, – всхлипываю. – Боюсь представить, что с тобой могли сделать.
– Не столько, сколько с тобой сделал Попов, – проговаривает с улыбкой и большими пальцами вытирает дорожки слёз. – И не смей больше такого говорить, поняла? – я киваю, и меня снова прижимают к твёрдой груди.
– Мам? – прерывает наши объятия Егор, и я отхожу от Дениса.
– Иди сюда, – зову его и присаживаюсь на корточки. – Это не папа, всё хорошо, – сжимаю его ручку, не сразу понимая, что говорю.
– Кать? – раздаётся вопросительно над головой. – Что значит?..
– Прости, я не в том смысле, – потупив взгляд, соображаю, как сказать взрослому ребёнку, что человек, которого он называет папой, на самом деле не его отец. Даже не представляю.
– Здорово, – протягивает сыну руку Денис.
– Здрасте, – пожимает её по-мужски в ответ. – А я вас помню, вы были на крутой машине, – проговаривает Егор.
– Точно, и я обещал тебя покатать, – подтверждает мужчина.
– Меня мама уже покатала, да так, что думал, мы врежемся в кого-то, – сдаёт меня с потрохами собственный сын.
– Мама плохо водит? – с интересом смотрит на ребёнка Денис.
– Она вообще не водит, я первый раз видел её за рулём, – продолжает выдавать все секреты.
– Как интересно, – протягивает и, выпрямившись, бросает на меня короткий взгляд. – А пойдём, расскажешь мне что-нибудь ещё, – подмигнув, Васильев направляется с Егором к дивану.