Ты умрешь следующей
Шрифт:
Мария-Луиза зашла к Джованне, та открыла дверь (взгляд у нее был пустой и сонный, потому что она только проснулась) и, едва она услышала упоминание о Дэде, на ее лице появилось странное выражение.
Потом Джованна взяла себя в руки и озвучила мысль, недавно промелькнувшую в голове у Марии-Луизы, которую она тут же настойчиво отбросила.
— Может быть, она уехала?
— Как бы она уехала, не сказав мне ничего?
— Но вы же не муж с женой или что-то в этом роде? Она что, обо всем тебя информирует?
Мария-Луиза покраснела от злости, потому
Мария-Луиза на другом конце провода испытала чувство досады: она последний раз ездила только в свадебное путешествие, ее муж не взял даже на конгресс в Сорренто.
В итоге на Мальдивах Дэда все дни наблюдала за дождем и огромными летучими мышами, размером с орла, и в довершение ко всему поранила ногу о кораллы.
А теперь? Возможно ли, чтобы она уехала, не предупредив ее?
Джованна молча смотрела на Марию-Луизу, потом сказала.
— Посмотри, остались ли вещи в комнате… Я бы сделала так… если бы это была моя самая лучшая подруга, — добавила она решительно. — А теперь, извини меня, я только проснулась и хотела бы принять душ. Дай мне знать, если что… — Она развернулась и пошла, откровенно позевывая.
Ее рубашка слегка задралась на ягодицах, и Мария-Луиза заметила, что Джованна без трусиков. Ну и задница у этой негодницы! Упругая, твердая, как камень.
А почему бы ей и не выглядеть так, у нее же не было пяти беременностей, и всякий раз она не сбрасывала после этого по двадцать и более килограммов, благодаря тому что питалась исключительно вареной рыбой и салатами.
Мария-Луиза вновь вернулась в комнату подруги. Казалось, Дэда только вышла, оставив разбросанными вещи, чтобы надеть их, как только вернется. В душе Мария-Луиза чувствовала — что-то не так.
Она начала рыться в ящиках и в платяном шкафу. Сколько же рубашек привезла с собой эта женщина? Сколько маечек?
А вот и ее трусики, спрятанные под матрасом, она отдала самые лучшие свои трусики этой неблагодарной.
Мария-Луиза продолжила просматривать другие вещи, но так ни к какому выводу не пришла. Может, не хватает бежевого костюма? А туфли? Какие туфли она надела? Вроде бы все туфли на месте. Она удивленно смотрела на все это и вдруг услышала, как кто-то поворачивает дверную ручку.
Она резко обернулась, смущенная, виноватая, готовая произнести слова извинения, но это оказалась Лючия.
— Ты здесь? Мы думали, ты тоже исчезла.
— Ты считаешь, она и вправду уехала? — прошептала Мария-Луиза.
— Да, естественно, — ответила Лючия, весело улыбаясь. — Должно быть, Дэда вызвала такси по сотовому телефону, который привезла с собой в нарушение всех договоренностей, и уехала втихаря, пока мы все
Лючия вышла, посмеиваясь, а Мария-Луиза осталась неподвижно стоять среди вороха туфель Дэды. Но теперь ей стало понятно, абсолютно понятно, что у нее резко поднимается давление, да так резко, что кровь нагнетается во все артерии, готовые вот-вот лопнуть.
Желание принять душ у Джованны прошло сразу же, едва перед лицом Марии-Луизы закрылась дверь.
По правде говоря, у нее и не было никакого намерения принимать душ, это был всего лишь предлог, чтобы избавиться от этой зануды. И как это Дэде удается терпеть ее?
Дэда. Лучше о ней сейчас не думать. Кто знает, куда она подевалась?
Бесполезно переливать из пустого в порожнее. Она повторила себе это еще раз, но уже через пять минут поняла, что сидит на краю кровати, тупо глядя перед собой.
В тот момент Джованна абсолютно не знала, что делать. Она подумала, что будет, когда она встретится с Дэдой. Как вести себя: отпустить в ее адрес какую-нибудь колкость, состроить глазки, сказать какую-то нелепость, чтобы разрядить сложную ситуацию?
Дэда уехала. Вот так, не сказав никому слова. Джованна быстро натянула на себя джинсы, на ходу накинула рубашку и спустилась вниз, где увидела только Аманду, сидящую с книгой в руке, кусающую губы и смотрящую в окно. Джованна присела рядом с ней, книга лежала вверх обложкой и название было на французском языке.
— Ты можешь бегло читать ее?
— Что? А, извини. По правде говоря, французский я учила только год в Париже, после окончания университета. Я вбила себе в голову, что хочу стать художницей. Но это длилось недолго, как и все мои сумасбродные идеи. — И Аманда, как обычно, обезоруживающе улыбнулась.
Что-то не так с Амандой, поскольку трудно было поверить в то, что она ничего не знает, с ее-то способностями.
Это «что-то» Джованна не могла объяснить, но ей нравилась некоторая странная осознанная покорность Аманды. У нее был вид богатой девочки, которая знает, что никогда не будет счастлива, и все-таки пытается стать таковой.
К тому же Аманда была очень сексуальной, как часто выглядят женщины, которые не задумываются об этом.
Джованна бросила на нее беглый взгляд: веснушки, крупный рот, небольшие морщинки, появляющиеся у краешка рта, когда она улыбается (а улыбалась она часто), и в уголках глаз, а еще эта пышная челка и привычка собирать волосы заколкой, предварительно хорошенько причесав их.
Очень сексуальная и к тому же миловидная.
Но покончим с этим, ты начинаешь возбуждаться, как шимпанзе. Еще некоторое время назад ты думала только о Дэде, а теперь… Конечно, если бы ты заметила в себе подобные наклонности в лицейские годы, как бы ты жила припеваючи.