Ты вышел из тьмы
Шрифт:
Зайти в крипту Шаун и Григор должны через тайный ход под домом мага. Ключ от двери готов и проверен. Стефан даже сделал вылазку почти до крипты, но там находилась другая дверь, к которой невозможно применить магию — сила Фолганда исчезала недалеко от портала.
Это, конечно, рождало новые проблемы в будущем. Стефан не представлял как потом сможет закрыть портал, когда у него будет кольцо, но до этого момента необходимо было дожить и отыскать вторую часть дневника.
Далее по плану Шаун изображает жреца, а Григор ожидает его в одной из ниш перед основным помещением крипты на случай сложных ситуаций и
Детали были оговорены. Сроки установлены. В Фолганде наступала осень и подходило время для сорокадневной жертвы.
Глава 27
Холодный ветер дул вдоль улиц, пробираясь под одежду горожан. Осень переходила в зиму. А зимы в Фолганде всегда случались рано и внезапно.
Чем ближе время ритуала, тем сильнее становился озноб Стефана, который от погоды не зависел, а настроение портилось. Вернулась тоска, которую не могла до конца прогнать даже Вельда. Давала силы, поддерживала, но и этого мало для сорокадневной жертвы Дивного бога.
В означенный день все подготовились к своей роли. Стефан с трудом уговорил Вельду остаться в «Пустой бочке». Пришлось поговорить с тётей Рейной, чтобы она проследила за племянницей. Хотя бы насчёт Бельчонка он мог не волноваться. Знал, что она будет переживать, не находить себе места, но её не коснётся опасная правда.
Сосредоточился на собственных действиях, а предстояло трудное. Не стал Стефан в этот раз пить специальный настой, что так часто выручал во время ритуалов. Нужна была ясность мысли, пусть ненадолго, но возможность анализировать и всё замечать. Поэтому готовился к боли.
Дознаватель с Григором получили последние инструкции, амулеты, ключ и плащи. Григору плащ оказался маловат, но при действии амулета могло сработать. Как только уведут жрецы Стефана, они должны через галерею добираться до крипты. До этого момента они сидели на кухне дома мага, ожидая своего часа для действий.
Стефана возили каретой до Дома Дивного бога, спускались в нижнюю часть здания и далее в крипту. Именно там Шаун мог незаметно присоединиться к общей процессии и миновать последнюю запертую дверь. В день ритуала все двери открывались для жрецов ревнителей лика.
В двенадцать дня сосредоточенного и мрачного Стефана вывели на улицу. Сохраняя внешнее спокойствие, он запер дверь в свой дом, стараясь освободить мысли от лишней информации, не думать даже о напарниках, оставшихся в доме, готовых к исполнению опасной части задумки. Стефан экономил силы для более важного, что предстояло в крипте.
События следовали в привычном для мага порядке. Тринадцать лет происходило одно и тоже каждые сорок дней, подчиняя и жизнь Стефана этому ритму. Жрецы и маг приехали в Дом Дивного бога, спустились в крипту. Здесь Стефан начал готовить себя — дышал определённым образом, как научил его Бертран, мысль работала чётко, условный хрупкий покой сдерживал сердцебиение. Процессия из жрецов проследовала в квадратное помещение с низкими сводами, относительно небольшое, освещённое факелами. Свет размытыми бликами лежал на изображениях
Рют Тарвит по традиции преклонял колени перед небольшим возвышением, расположенным в центре квадратной площадки. Квадрат вокруг каменного возвышения отличался по цвету и фактуре от основной части пола. Острые, местами оплавленные до полупрозрачного состояния камни покрывали это место, бесформенные наплывы остекленевшей белой пыли окаймляли низкий постамент, над которым клубилось пространство, искажаясь в немыслимых конвульсиях и разломах. Характерные бурые пятна на камнях не оставляли сомнений в своём происхождении. Книгоед.нет
Продолжая дыхательные упражнения, Стефан медленно снял обувь и верхнюю одежду, оставшись только в облегающих черных брюках, доходивших ему до середины икры. Он не пил настоя, но мысли начинали путаться, а внутри тело скрутило спазмом. Противный липкий страх заползал в душу. Никогда не привыкнет к тому ужасу, что мучает его в крипте, не смирится с силой, которая ломает и причиняет боль. Злость на самого себя помогла вернуть равновесие.
Некоторые жрецы расположились вокруг площадки ближе к стенам крипты, а другая группа обходила с молитвами по кругу. Пока трудно оказалось определить есть ли среди них дознаватель Шаун.
— Приносим дары наши тебе, Дивный бог — добрый бог, — нараспев читал Рют Тарвит, продолжая стоят на коленях перед порталом. — Вот извечная жертва тебе. Навсегда твоя.
Стефан медленно взошёл к постаменту, переступив тонкую границу между обычным полом и камнями, чьи острые края тут же изрезали ему ступни.
— Прими кровь Фолганда хозяина нашего мира и раба твоего, — пропел ревнитель лика.
Такой боли Стефан давно не замечал, обошёл по кругу портал, оставив кровавые следы.
— Возьми больше крови, Дивный бог и оберегай нас, — Тарвит поднялся с колен и встал напротив мага, что теперь находился спиной к порталу.
Ощущая приближение неведомого, Стефан задрожал, пронизывающий холод от портала усилился. Обычно маг закрывал глаза, отсекая возможность хотя бы видеть весь ужас происходящего. Но теперь заставил себя не закрывать глаз. Всё только начиналось.
Жрецы-лекари подошли с двух сторон держа в руках кинжалы, острее которых не знал Фолганд. Мучители точно знали, где и как надо резать, чтобы была кровь, но не пришла смерть, и чтобы лики Кукловода нашли свой путь. Резали медленно, мучительно. Часто Стефану казалось, что сами жрецы испытывают определённое удовольствие от процесса. Иначе объяснить неспешность пытки было невозможно.
В этот раз они опять прошлись остриём по середине спины, вдоль позвоночника, старая рана, нанесённая тринадцать лет назад, давно закрылась. Новой нужды вскрывать спину не было. И это Стефана насторожило. Искусав губы до крови, только бы не дать насладиться жрецам страданиями, он пытался анализировать происходящее. Позвоночник затрагивали только в первый ритуал, потому что таким образом Кукловод мог завладеть жертвой, соединиться с живым порталом на границе миров. Маг помнил, что тогда нечто проникло в позвоночник и осталось там навсегда. Зачем это понадобилось теперь, оставалось неясным. От боли мысль уплывала вместе с сознанием. Жрец-лекарь поднёс флакон с зелёной жидкостью и резкий запах ударил в ноздри, заставив проясниться сознание.