Ты, я и никого больше

Бритад Валерий

Так и живу. Мечтая о том, что буду делать и творить, ничего не делая и потребляя.

– Кошмар! – бубнил про себя я, сидя за столом, – Ужас первозданный, беспредел! На что я согласился, баран, – я не знал, чем бы заняться. Волнение струилось по моим жилам, будто я сейчас выйду биться на гладиаторскую арену, а у меня в руках ни щита, ни копья. Только потные голые руки.

Руки…

Я надел беспроводные наушники. Забрался в угол комнаты, чтобы если «вдруг», то мгновенно всё закрыть и не спалиться. Несмотря на то, что я сегодня это уже делал и, казалось бы, никакого удовольствия уже не получить – повод был. Включился режим «инкогнито», открылся любимый сайт, выбрана наиболее предпочтительная категория, пролисталась парочка десятков видео с изумительно красноречивыми названиями

и не менее изумительными выражениями лиц, позами, жестами и ракурсами. Попалась одна из «фавориток», как я их про себя называл. Тыкнул на неё. Она чем-то походила на мою одноклассницу Лёлю. Так её все, почему-то, дурацки называют. Тот же небольшой рост, большие глазищи, квадратненькое лицо, очки в золотистой оправе. Ох! Редкая находка. В смысле, актриса. Хотелось бы найти побольше таких, которые бы походили на моих знакомых. В этом была бы приятная неловкость. Своеобразный секретик. Почти элемент шантажа. Всё жду не дождусь, когда можно будет бесплатно и с хорошим качеством по фотографиям делать, точнее, производить, назовём его, развлекательный контент. Пикантности добавляло то, что сама Лёля вела себе самым вызывающим образом и при том не была той, кем казалась. Очевидно, отсутствие отца изуродовало её душу и теперь она сладострастно жаждет внимания и стекающих по ней слюней, когда её голые короткие ножки, пойманные в сетку, щелкают небольшими каблуками в коридоре. Однако она действительно «не такая». Никто её не верит, но я её прекрасно, по какой-то непонятной причине, понимаю. Походу, есть внутри какой-то стержень, который держит эту девицу на тонких опорах ускользающего… Благонравия? Мне так нравится иногда об этом думать, что я даже не обращаю внимания на то, что смотрю. С ума сойти, я же завтра её увижу. И увижу, скорее всего, в самом непринужденном состоянии. Как некрасиво с моей стороны. Интересно, а сколько ежедневно одни девчонки могут ловить икоту из-за того, что их так своеобразно «вспоминают»? Если бы икание реально так работало, то у одних девчонок были бы лютые проблемы с самооценкой, а у других с непрекращающейся икотой… Хотя первых было бы кратно меньше. Буквально единицы.

Я перехотел пачкать руки и одежду. Мне было достаточно того, что я увидел и мне захотелось знатно потроллить внутреннего демона. Я знаю, что я сорвусь, но уже перед сном. Что ж, пускай будет так.

Посмотрю ка я «шортсы».

На несколько часов я впал в полное забытье и развлекательный ад, где меня то и дело ошпаривали безмозглой развлекаловкой; протыкали красотой пейзажей, тел, городов, рисунков и морей; резали «псевдообразовательщиной»; оглушали ритмичным словоизрыгательным хип-хопом; давили обманчивыми мотивациями, стимулами и тупыми советами по успешному успеху. Я всё это упоительно пялил, вникал, ржал и балдел. Никакой явной тревоги, только прикольные видосики.

– Как же я несчастен, Господи, убейте меня кто-нибудь, – я этого не говорил вообще никогда. Вы же верите мне? Верите? В голове вертится постоянно. Боюсь, что скоро перестанет и начнет вертеться уже на языке, а потом на ноже. Ну и вообще перестанет.

Мне надоело, и я пошёл готовиться ко сну. В ванной я встретил маму, которая только проснулась от своей вечерней дрёмы.

– Пойдешь, завтра на это ваше мероприятие? – говорила она, намыливая голову и обращаясь скорее к ванной, чем ко мне.

– Ну типа.

– Правильно. Нечего дома сидеть.

– Ага. Вам сказать, что ли нечего больше? Сценарист в скрипты не прописал?

Диалог закончился, не успев начаться. Вообще мы с мамой в хороших, но иногда она меня бесит. И я её тоже. Полагаю, это и есть настоящая и чистая любовь между матерью и её ребёнком.

Я почистил зубы и погнал давить кемаря.

Подавить как следует не получилось. Я ворочался, много переживал, прокручивал завтрашний мой позор и унижение.

Вот мне из любопытства охота узнать. У нормальных людей такое бывает? Я же вижу, что у них в глазах и проблеска страха нет, когда они как-то социально себя проявляют, выступают, толкают спич. Они каждый раз ночью трясутся или они уже в детстве успели?

Селфи ему сделать, ага, как же.

Тьма поглотила меня. Не успел я ни искушению предаться, ни короткие видосы посмотреть. Вот так раз! И схапала. Сон – это классно, вообще. Во сне не страдаешь. По крайней мере по-настоящему. Что же мне снилось? Я не смог вспомнить утром, но позже, осуществляя себя днём, кое-что припомнилось. Когда я разогревал

утром завтрак, я вспомнил, как в кошмаре меня на кухне заставили читать стихи, но я не выучил. Было стыдно и с надеждой смотрел на своего самого близкого одноклассника Ванька. Ему тоже было неловко. О нём потом. Когда я шёл рядом с пустырём по направлению к хате, где проводилась вечеринка, то мне врезалось в голову воспоминание о том, как я на гоночном болиде рассекаю поле золотистой пшеницы. Сначала я чувствовал себя уверенно и важно, но потом усомнился, может ли гоночный болид так гладко ехать по неасфальтированному участку. В эту же секунду образовалась скала, я в неё влетел и, когда моё лицо без шлема и другой защиты приземлилось на острые, как бритва, колосья, я проснулся.

Утро и начало дня ничем примечательным не запомнились. Встал, привёл себя в порядок, пожрал и пошёл читать.

Я люблю читать по пятьдесят страниц в день. Есть у меня такое нестрогое правило, которое я соблюдаю. Ни страницы больше, ни страницы меньше. Сделал я это лишь потому, что почитать на вечеринке мне не дадут, а после мне уже расхочется. Я очень горжусь своим маленьким хобби. Никто, я уверен, из сверстников моих так часто не читает. А я читаю! Бывает, даже получаю некоторого рода «респект» со стороны старшего поколения. Ещё они хвалят меня за то, что я послушный и тихий, вежливый молодой человек. Им просто непонятно, что я слишком боюсь на них ругаться и хамить. Все мои достоинства не более, чем порождение трусости. Я им это, кстати, как-то раз сказал и мне ответили, что я себе вру и это, на самом деле, благодетель, имя которой – кротость.

Я так и не запомнил, почему именно кроткие – блаженны.

Сидя в углу комнаты, где я всего лишь вчера лелеял мечты о близости, мною активно читалась Бабелевская «Конармия». Я ничего не понимал из того, что происходило на страницах книги и просто думал о том, что меня ждёт сегодня. Стоило, наверное, отложить чтиво, пойти прогуляться да посреди улицы побить себя кулаками в голую грудь, чтобы придать себе уверенности, но пятьдесят страниц – есть пятьдесят страниц…

Я закончил ежедневный читательский ритуал и сел за компьютер. Поиграл в «Радиоактивные осадки: Новый Вегас» и пошёл обедать. В этот раз меня уже позвали родители. За столом мы сидели, почему-то, молча. Было ощущение, что кто-то из нас страшно напортачил и теперь мы вынуждены выдерживать эту вот десятиминутную минуту молчания. Они что, видели, как я в игре убивал мародеров или случайно прочитали мои вчерашние мысли об однокласснице – похотливом симулякре?

Только к концу трапезы отец, кажется, вспомнил, что он, вообще-то, обеспокоен моим социальным благосостоянием.

– На вечеринку идешь сегодня? – как-то с напором спросил он.

– Иду, – спокойно ответил я.

– Иди, иди. Сэлфи не забудь только! Ну и, если что, то предохраняйся, – по кухне раскатился неприятный такой смех.

– Ага. Если кого там и будут иметь, то только меня. Да и то из жалости.

Поговорили. Я покушал, не помыл посуду, надел джинсы с джемпером, мило попрощался:

– Пока.

– Пока – ответили два голоса сразу, – Удачи, – как-то по-доброму добавила мать.

В убитых кроссовках я поплелся в назначенное место. Я воткнул в уши свои дешевенькие беспроводнухи и включил случайное проигрывание любимых треков. Заиграла бешеная песня «Гражданки» и я под слова о том, что главный герой не оставляет следы на свежем снегу понял, что я забыл дома предаться моей каждодневной постыдной страсти. Я часто так делаю, чтобы в общественных местах не смущаться от неожиданных… Восстаний. Впрочем, ни разу такого не было и я, в принципе, даже и не знаю, чего боюсь, но вдруг! Будь я крутым чуваком, то в такой неловкой ситуации я бы выпалил что-нибудь, типа: «Да, деточка, меня так и распирает, как видишь. Хочешь скинуть со мной это неприятное бремя? Уверен, что тебе оно доставит…» – фу, твою мать, о чём я думаю вообще.

А могу ли я ещё о чём-нибудь думать?

И кто меня за это осудит? Мыслепреступления не наказуемы.

По крайней мере сейчас.

Песня кончилась, и я неожиданно понял, что попал в интересное место. Сначала я прошел вдоль двора и детского сада, но сейчас я нахожусь между пустырём с заброшенными недостроенными зданиями и жилым кварталом. Крайне любопытное сочетание. Жизнь и нежизнь такая, получается. В ушах заиграла какая-то попса для педиков, но переключать я не стал. Всё-таки надо настроиться на то, что на вписке будет играть как раз такая музыка. Даже хуже.