Ты за моей спиной

Кофф Натализа

Медсестра записывает все данные Надии. Врач осматривает поврежденную ладонь.

– Как это произошло? – ровный, почти безразличный вопрос.

– Меня схватили за руку, – начинает рассказывать Надия.

Белый молчит. Скрестив руки на груди, удерживает любопытный взгляд доктора.

– Что вы! Нет! Федор меня спас, – с негромким немного нервным смешком возражает малышка, – я сидела в ресторане за столиком. Ждала подруг. Ко мне подсел незнакомец. И вот... Есть свидетели!

Федю слегка забавляет то, как

девочка выгораживает его. Косвенно, но все же.

Он бы заржал, если бы злость не клокотала в горле.

– Сейчас мы отправим вашу подругу на рентген. Нужно пройти в кабинет номер двести два, – продолжает доктор.

Белый качает головой.

– С ней пойду, – роняет не терпящим возражения тоном.

Доктор с трудом соглашается, но кивает. Расторопная медсестра подхватывает бланк и спешит выпроводить пациента.

Белый придерживает девочку за талию, приобнимает, пока они идут через длинный коридор.

– Федор, я и сама могу. Наверняка, тут даже не перелом, – бормочет Надия.

Федя поджимает губы. Тянет орать матом и курить. Хочется вломить кулаком в стену, чтобы больно было ему, а не ей.

Он, что. Он стерпит. И не такое терпел. А ей больно. Он видит это по глазам. По тому, как осторожно она придерживает ладонь здоровой рукой. Как морщится и украдкой вздыхает.

– Результат отправлю доктору. Можете возвращаться в кабинет, – дежурным тоном оповестила рентгенолог.

Федя прищуривается. Не нравится ему, что их мотают по всему зданию.

– Такой у нас порядок, – будто почуяв опасность, извиняющимся тоном говорит врач.

Федя качает головой. Чувствует, как в центр грудиной клетки ложится хрупкая ладошка.

И все внимание – на нее. И тепло под рубашкой. Не просто тепло, а горит.

– Все в порядке, если так нужно, – робко улыбается Надия.

Белый с трудом соображает. Его сносит с ног эта робкая улыбка. Крохотные ямочки на бледных щеках.

Он перехватывает ее ладошку. Ведет обратно в кабинет врача. Как-то внезапно собирается народ. Кто-то пытается возмутиться, мол, куда, вне очереди, но затыкается под злобным взглядом Белого.

Сейчас он в таком состоянии, когда спичкой чиркни – взорвется. Сам понимает, что на взводе.

Чувствует, как девочка тянет его за рукав. Послушно идет за ней. Да хоть в ад. Плевать.

– Поздравляю, у вас перелом пястной кости, – говорит доктор, рассматривая снимок на экране.

– Охуел с такими поздравлениями! – рычит Белый, моментально встав в стойку.

– Федя, пожалуйста, не надо! – качает головой девочка.

Взглядом выдирает из его нутра все самое светлое и темное одновременно. Белому хочется втащить травматологу с ноги. Но он не двигается. Смотрит в карие глаза.

– Лечи, – кивает он, намеренно садится так, что полы пиджака разъезжаются, и «ствол» четко виден из кобуры.

Федя видит, как медсестра тянется

к телефону.

Белый лениво вынимает корочки. Да. Есть и такие. Как-никак, а в охране самого губера.

Медсестра кивает.

Спустя пятнадцать минут, на руке у Надии гипс, закрывающий три пальца. У Феди в кармане рецепт на обезболивающие и подробно описанный диагноз вместе со снимком.

Одну таблетку Надие выдают прямо в кабинете. По настоянию Белого.

Уже в машине Федор слегка «тормозит». Девочка притихла, сидит, смотрит прямо перед собой. Закутанная в гипс ладошка – на ее коленях.

– Я не хочу домой. Отец будет спрашивать, ругаться, расстроиться, – заговаривает Надия и поворачивается к Белому: – Я есть хочу.

Черт! У него такое чувство сейчас, что не объяснить. Щемит между ребрами. Не продохнуть. Даже моргнуть не получается, потому что она тянет его к себе.

Взглядом тянет. Улыбкой. Запахом своим обалденным.

На автомате Белый запускает движок. Вот бы так же легко отыскать кнопку, которая в ответе за башку Феди. Чтобы нажать и вернуть мозги на место.

С трудом водит пальцем по экрану навигатора. Неплохой ресторан рядом. В двух кварталах.

Надия удобнее устраивается в кресле. Прикрывает глаза. Федя на каждом светофоре жадно ловит взглядом черты девичьего лица.

Локоны растрепались. Хочет заправить из ха ушко. Не решается.

Если коснется, он пропал. А так, хоть какая-то видимость контроля.

***

Парковка перед заведением забита. Час-пик, вряд ли есть свободные места в приличном кабаке. Но Федя не собирается сдаваться, если малышка хочет поужинать, она поужинает.

Белый бросает ключи от тачки пацану-парковщику. Ведет малышку вверх по ступеням, придерживает перед ней дверь. Сам охреневает от своей галантности. Белый в жизни не водил девушек по ресторанам. Да ему, собственно, до такой малышки – как до звезд пешком.

– Извините, у нас все столики забронированы, – дежурно улыбается официант.

Федя молча сует пару купюр в руку мужику.

– Вот этот, вижу, свободен, – хмуро цедит, кивает в угол.

– Да. Вы правы, – расплывается в улыбке работник заведения.

Белому один хрен, чем питаться. Но голод просыпается зверский.

Малышка, слегка смущаясь, изучает меню. Делает заказ. С иностранными языками у Феди туго, но он моментально уплывает, слыша, как легко и красиво произносит Надия названия блюд. Черт, французский теперь у Белого самый любимый, стопудово.

– А вы, наверное, мясо предпочитаете, да, Федор Львович? – улыбается ему.

Тебя предпочитаю, родная.

У него сводит челюсть, с такой силой он сжимает зубы, чтобы не брякнуть этого вслух. Пытается отвлечь себя от ненужных мыслей и фантазий.