Ты задолжала мне сладкую ночь
Шрифт:
— Давай, чего уж там… — буркнул старый слуга и залпом осушил рюмку, рукавом занюхнул и крякнул. — Хороша настойка.
— Златопольская, — улыбнулся Горыныч, — так что там за беда у вас приключилась, коли надо помощь, говори, друзьям не отказывают, — спросил он и быстренько по второй налил.
Старик выпил молча, только погрустнел еще сильнее, тут уж Маруся подсуетилась, на стол немного закусок добавила, из того что успела на кухне найти.
— Чувствую, хороший ты человек, Горыныч, хоть и оборотень. Якуб мой, действительно в беду попал… В воровстве его обвиняют,
— Якуб и раньше азартным был… — мягко изрек Радмир, — может проигрался?
— Да, не играл он, во всяком случает, в том разумении, что ты говоришь, — неожиданно признался старик. — Карты его всегда слушались, вот он и нашел работенку по умениям…
Маруся нахмурилась не сообразив о чем идет речь.
— Стало быть, он других обыгрывал! — предположил Радмир и налил по третьей.
— Вот, ты сразу суть узрел, — кивнул старик и залпом выпил, да сыром закусил, — А посему не стал бы он чужое золото себе забирать, за каждого обыгранного гостя Якуб свой процент от властителя игрового зала получал… Но все доказательства против него.
— Может, кто-то на него злобу затаил? — участливо полюбопытствовал Горыныч. — Например, хозяева тех же залов игровых.
— Сомневаюсь, хозяева эти в Якубе души не чаяли. Он их гусь, что приносил золотые яйца.
— Давай думать с другой стороны, — изрек Горыныч и снова деду рюмку наполнил, — как давно неприятности начались?
Старик скривился будто язык опек.
— Все эта баба виновата!
— Батя, ну разве можно так при женщинах-то? — пожурил старика Радмир и мило улыбнулся Марусе.
— Так-то ж твоя, умница и красавица, каких поискать, а моего Якуба угораздило влюбиться в змеюку подколодную. Полвека миновало, а она ему по сей день житья не дает.
— Может надо с ней поговорить? Батя, я ж помочь хочу…
— Как бы ты после разговора в беду не угодил, — покачал головой старик. — У Якуба от той бабы, дите имеется, сын ежели не ошибаюсь, сам я его никогда не видел, но вроде бы, тот на отца похож. Якуб ведь уже не молод, почитай четвертый десяток разменял, вот и вздумалось ему с сыном познакомиться. Пошел он к той змее, попросил сыну правду рассказать… Да, только время зря потратил… Домой вернулся злой, подумал немного и одному знатному боярину на поклон пошел, но и того дома не застал.
— А чем боярин, Якубу помочь мог? — недоумевал Горыныч. — Или он законный муж той женщины?
— Вот этого я знать не знаю, но могу предположить, что тот боярин, знал законного мужа змеи подколодной… И в тот вечер знатно они поругались.
— Ежели боярин, не был обманутым мужем, то чего ж поругались-то?
— Из-за писем… Шашни между змеюкой и Якубом начались давно. Они оба тогда молодыми и глупыми были, а любовь между ними была такая, что искры во все стороны летели и кровать ходуном ходила… Да, да я сам слышал. Тока потом родители эту барышню за другого замуж выдали,
— Да, уж батя, даже не знаю, чем тебе помочь. Хочешь я к тому боярину наведаюсь? Правда, что сказать не знаю…
— Не стоит, — махнул рукой старик, — а то еще и для себя неприятностей схлопочешь, ежели увижу Якуба, то передам ему твое приглашенице…
— Да, да, — кивнул Горыныч, потянулся к Марусе и девушку к груди прижал, — Обязательно передайте, мы будем очень рады его на нашей свадьбе увидеть. Может еще по одной за любовь?
Маруся замерла словно мышонок, в объятьях Горыныча стало так тепло и уютно, что не хотелось вылезать из-под крылышка. Губы сами собой растянулись в довольную улыбку, девушка даже перестала слушать о чем мужчины толкуют.
— Солнышко, нам пора, — ласковый голос Радмира вернул в реальность. Барышня встрепенулась и открыла глаза, мужчина уже убрал руки и теперь просто глядел на нее с улыбкой.
— Ты что с ним сделал? — взгляд пал на старика, тот положил голову на руки и кажись сладко спал, немного посапывая.
— Маруся, признайся честно, ты всю нашу беседу мимо ушей пропустила? — Горыныч подался вперед, его теплое дыхание обожгло нежные губы. Девушка замерла, сердце заходилось в груди, хотелось податься навстречу обжигающим чувствам.
“Но ведь он — перевертыш! — эта мысль заставляла сердце болезненно сжиматься.”
Барышня отшатнулась, повернулась к Горынычу спиной и выбежала из дома. Она совершенно перестала понимать, что происходит. Почему этот ненормальный так сильно на нее влияет. Это просто сумасшествие какое-то, словно дурман, или того хуже — приворот.
Девушка стиснула пальцы в кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладони. Хотелось кричать, ведь разум и чувства шли в разрез. Как можно ненавидеть проклятого оборотня и в то же время так жаждать его поцелуя?
Горыныч догнал девушку и осторожно взял ее за руку.
— Расслабься, дыши, — тихо посоветовал он, повернул ладошку пальцами вверх и принялся разжимать кулак. — Это притяжение истинной пары… Ему сложно противостоять!
— Это все выдумки, наглая ложь, байки… — выкрикнула барышня и вырвала у него свою ладонь.
— Пусть будет, по-твоему, — пожал плечами Радмир и усмехнулся, — вот только притяжение будет усиливаться.
— Я не хочу! Я вообще ненавижу оборотней!
Радмир сцепил пальцы на груди, будто тоже сдерживал себя, чтобы не коснуться барышни, обвел ее пристальным взглядом и выдохнул всего одно слово:
— Почему?
Ей-богу она совсем по-кошачьи зашипела в ответ, потом резко развернулась и пошла прочь.
— Ты куда? — мужчина догнал ее в два шага.
— На доклад к шефу! — буркнула барышня, стараясь даже не глядеть в его сторону.
Радмир широко улыбнулся.
— Марусь, а наш спор ведь я выиграл…
— Замолчи! — девушка барышня и прибавила шагу.
— А как же награда победителю! — полюбопытствовал он, теперь Маруся и вовсе чуть в бег не пустилась, вот же упрямая особа.