Ты задолжала мне сладкую ночь
Шрифт:
— Ты чего встала? Посторонись, дай еще на молодца поглядеть! Ух как хорош я таких красавцев с молодости не встречала…
— Баб Весь, так это ж перевертыш!
— Тьфу, тоже мне новый мир открыла, я как его увидала, так сразу и поняла, что он двуликий… Красавец же! И руки растут из того места, где надо. Забор тебе подчинил в два счета, еще и всем соседкам помочь обещал, — бабка причмокнула, а остальные заохали.
Маруся обернулась и узрела, как Горыныч тяжелые пни, что возле входа валялись, в сарай заносит, соберет в стопку штуки три, а то и четыре, и под восхищенные
— Какой мужчина, — протянула бабка и языком по цокала. — Совсем как твой батя…
— Что? — Маруся растерялась и про Радмира забыла. — О че ты баб Весь?
— Отец, твой был статью совсем как этот молодец, высокий, крепкий, матушку твою мог одной рукой на весу держать, а уж какая между ними страсть была… Все вокруг завидовали…
— Баб Весь, вот не надо! — нахмурилась Маруся. — Обманщик он и каким смазливым бы ни был, сделанного не воротишь.
— Может и обманщик, — пожала плечами старушка, — но такой любви, как между ними была, я ни до, ни после не видывала… А теперь подвинься чуток, дай поглядеть на твоего красавца.
— Да не мой он!
— Что совсем говорить не может? — подивилась собеседница. — А мне казалось я слышала его голос.
— В смысле я не с ним!
— А чего ж он тогда в твоем дворе суетиться? — бабулька лукаво улыбнулась. — От нечего делать такие мужики не помогают.
— Наверное он заблудился, просто!
Старушка в ответ громко рассмеялась.
— Вот отец твой так же говорил.
Маруся нахмурилась и хотела возразить, слушать об обманщике ей было крайне неприятно, но тут невесть откуда возле забора появилась ее одна бабка божий одуванчик.
— Девчата! Я сегодня такое видала! — старушка причмокнула и подмигнула самым непристойным образом.
Все женщины, которые до появления незнакомки подглядывали за Горынычем мигом забыли о красавце и навострили ушки.
— Там у дома боярина Яснева, ночью было такое-е-е…
— Яснев? А тот у которого жена гулящая? — вымолвил кто-то.
— Да, так вот, жёнка эта похоже опять за старое взялась, вот только нынче в край обнаглела…
— Это как, домой мужика, что ль привела? — предположила баба Маня.
— Хуже — двоих! — таинственно прошептала сплетница.
— Двоих! Вот это да! Вот это развратница! Ай да бесстыдница! И что Яснев ее после того, хворостиной вокруг дома не гонял?
— Вот чего не видела, того не видела!
— А мне рассказывали, что там вчера выл кто-то и посуда билась! — поведала другая не менее внимательная соседка боярина
— Так может то они распутству предавались?
— Так громко и при живом то муже? Да, быть такого не может!
— А мужики-то хоть какие были, молодые иль старые?
— Издали вроде молодые, одни светловолосый и статный, ну как вон тот красавец, — сплетница кивнула на Горыныча, — а второй чуть поменьше, но зато в форме, только в какой не разглядела…
Послышался дружный печальный вздох и только Маруся покосилась на Радмира, она то учуяла посторонний запах,
Кровь вскипела, и волна гнева захлестнула с ног до головы, превращая барышню из кроткой девицы до рассерженной Горгоны за считанные мгновения.
— Где ты всю ночь ошивался? — прошипела Маруся.
По лицу Радмира расплылась довольная ухмылка.
— А ты меня в гости ждала? Чего ж не сказала? Мне бы и намека хватило…
— Ах, намека! Да, я тебя за такое! Знаешь, что я с тобой сделаю?
— Поцелуешь? — предположил он, отступая спиной вперед и продолжая улыбаться…
Маруся нащупала рукой какую-то посудину, что висела на заборе, это оказалась миска для собаки, вот она то с легкой руки и полетела в Горыныча, а тот взял и уклонился. Негодяй! Это еще сильнее разгневало барышню, мало того, что виноват в самом непристойном поведении, так еще и от справедливого возмездия уклоняется!
— Я тебе покажу!
— С удовольствием гляну! — заявил Горыныч.
И ведь виноватым себя ни капли не чувствует. Маруся зашипела и схватила доску, что возле забора лежала.
— Я тебе покажу, как с другими девками обжиматься!
— А-а-а, так ты ревнуешь! — захохотал Радмир и бросился на утек.
Маруся призвала на помощь всю свою ловкость и выносливость, которая досталась от ненавистного батюшки, но догнать прохвоста или хоть раз наподдать ему хорошенько никак не удавалось. Горыныч был проворный и шустрый, как настоящий змей, только добежишь и замахнешься, а он уже с другой стороны стоит и ухмыляется.
— Голубка моя, в гневе ты особенно прекрасна! — этот нахал каким-то образом сумел зайти ей за спину и шепнуть эти слова буквально на ухо.
Мурашки пробежали по телу, Маруся обернулась, вот только до Радмира уже не дотянуться, но вот пригреть палкой нахала так хотелось, что девушка буквально прыгнула в его сторону, как та пресловутая кошка. Только вот барышня совсем не рассчитывала, что в прыжке собьет Радмира с ног и повалит на землю. Горячее дыхание мужчины на краткий миг обожгло ее шею, а потом их губы соприкоснулись. Маруся вздрогнула от этого прикосновения, день будто бы местами с ночью поменялся, мысли вышибло из головы, а весь гнев куда-то испарился, осталось только горячее желание попробовать вкус его губ.
Девушка оперлась рукой об землю и осторожно поцеловала, сердце забилось быстрее, в то же время, странный голос внутри прошептал: “хочу больше”. Маруся не любила себе отказывать в чем бы то ни было и снова коснулась столь сладостных уст. Нестерпимый жар окутал все тело, потихоньку расслабляя и даря удивительную негу, наполненную лаской и теплом.
Радмир осторожно коснулся пальцами ее лица, погладил и подался вперед, позволяя девушке заполучить чуть больше. Она мурлыкнула словно котенок и устроилась на нем поудобнее.