Ты здесь для меня
Шрифт:
«Молчи! Ничего ему не говори! Ему не нужно ничего о тебе знать!» – кричит мое сознание. Пусть думает как угодно и что угодно, а я ему не скажу правду. Главное, выполнить условия сделки и покончить с этим раз и навсегда.
Рука тем временем спускается ниже, гладит шею и плечо, а я отвечаю на прикосновение дрожью, отмечая между тем, что мужчина не груб. Тянет за низ футболки вверх, пытаясь меня раздеть. Вцепляюсь в его предплечья, стараясь удержать. Испуганно смотрю в его спокойное лицо: мы так не договаривались!
– Спокойно, – говорит он тихо, словно отвечая на мои мысли. – Ты ведь не хочешь испачкаться?
Моргаю несколько
– А ты не такой дрищ, как я думал, – улыбается и снова тянется ко мне.
Одна рука успокаивающе гладит щеку, вторая касается бока и движется по коже вверх. Взгляд пристальный и долгий, изучающий мое испуганное лицо. Глаза опускаются на губы, и те, предатели, открываются сами по себе. На какую-то странную секунду мне кажется, что майор склонится и поцелует меня. Это было бы уместно. Очень интимно. Даже нежно. И я бы позволил это сделать. Господи боже, я бы позволил мужчине поцеловать себя в губы, потому что дрожал перед ним полуобнаженный и сам этого хотел! Но кто я такой для него, чтобы позволить подобное проявление чувств? Никто. Какой-то парень из бедного района, которого он наверняка уже мысленно причислил к шлюхам.
Коновалов повлек меня к дивану и мягко усадил, продолжая сосредоточенно рассматривать, словно пытаясь прочитать мысли и понять чувства. Большой палец между тем принялся поглаживать мои губы, и, поддавшись какому-то порыву, беру его в рот. Получив подобную возможность, он сам проник глубже и медленно погладил язык, тем самым заставив обхватить губами фалангу и слегка пососать.
Подобный маневр оказался удивительно возбуждающим, и даже заставил меня немного расслабиться и задышать ровнее. Почувствовав это, Роман взял мою руку, параллельно с этим медленно выпрямился и положил ее на свою ширинку. У него стоял. Крепкий внушительный член отлично прощупывался и просматривался через тонкую ткань брюк, и мое сердце снова пустилось вскачь. Я не ошибся с размерами. Только на этот раз не страх наполнил мое нутро, а желание. Во рту же появилось столько слюны, словно я увидел перед собой самый огромный и аппетитный торт в мире.
Он убрал от меня руки и неспешно расстегнул ремень, затем молнию и спустил брюки вместе с бельем на бедра. Перед моим носом оказался стоящий колом член со вздутыми венками и маленькой прозрачной капелькой смазки возле самой уретры. Глядя на него расширенными глазами и совершенно не зная, что теперь с этим делать, ощутил на своей щеке новое мягкое прикосновение, большой палец обвел контур моего рта и хриплый голос пробормотал над головой:
– Открывай ротик, малыш.
Рука легла на затылок и потянула к себе. Повинуясь воле мужчины, я взял член в рот и даже зажмурился, задержав дыхание. Не знаю, чего я ожидал, но совершенно точно могу сказать, что не тех вкусовых ощущений, которые появились. Отвращения, рвотного рефлекса – ничего такого не было. Поэтому я даже удивленно хмыкнул. Несмело взялся рукой за ствол и быстро задвигал головой. В конце концов, мне давно за двадцать, и я знаю, как происходит сам процесс, пусть и никогда этого не делал.
– Сто-о-п, –
Взявшись за волосы на затылке, снова потянул на себя и вошел в мой рот, оставив мне место для маневра. Я понял, что нужно двигать языком, и облизал головку. Неуверенно взявшись за ствол снова у основания, попробовал пососать несколько иначе и даже причмокнул губами. Поняв, что с дивана это делать неудобно, толкнул мужчину в бедро и опустился перед ним на колени.
– Умница, – похвалил он сдавленно, заставив поднять на него взгляд.
Лицо Коновалова было сосредоточенным, но не таким, каким я видел его в кабинете. Зрачки расширились, и создавалось впечатление, что в их глубине вспыхивают искры зарождающегося пламени. На крепкой шее от напряжения вздулись вены, так же как и на мускулистых руках. Из увиденного мне стало понятно, насколько сильно он хочет этого, насколько сдерживает себя и, кажется, точно не причинит мне вреда.
Осмелев и сосредоточившись на процессе, набрал во рту побольше слюны и распределил ее по всему члену. Дело оказалось не сложным, но трудоемким. Полностью взять в рот большой орган мне оказалось не под силу, обсасывать одну головку, исходя из личного опыта, тоже удовольствия было мало, поэтому я подключил руку. Второй держался за его бедро, стараясь не упасть, и ощутил, что Роман начинает двигаться мне навстречу.
Медленно, мгновение за мгновением, следуя за движением моей головы, мужчина сжимал волосы все крепче, дышал чаще и начинал покачивать бедрами. Наконец отбросив мою руку, сам принялся руководить процессом, трахая мой рот все глубже и резче. Сначала он входил не глубоко, и я плотнее сжимал губы, чтобы сделать ему приятнее. Но вот он с силой натянул меня на себя и уперся головкой прямо в глотку. Затем еще раз и еще раз. Слюни моментально потекли по подбородку и каплями упали на грудь, а я уперся в его бедра руками и попытался оттолкнуть.
Позволив мне отстраниться, он отступил, и я поднял на него удивленный взгляд, хватая ртом воздух и утирая слюни с подбородка. Роман смотрел на мой рот как завороженный, склонился ниже и надавил между челюстей, чтобы я приоткрыл его. Совершенно не соображая, что делаю, я даже привстал, приблизившись к нему.
– Покажи язык, – скомандовал он, и сразу получил желаемое.
Взяв член в руку, он поводил головкой по самому кончику, несколько раз вошел в меня неглубоко, наблюдая за движением, затем снова обхватил мою голову и принялся уверенно трахать, словно делал это бесчисленное количество раз. Я не был готов к этому и уперся в его бедра руками, снова отталкивая, чтобы иметь возможность дышать и не подавиться.
– Нет, дружочек, – покачал головой Роман, когда мне снова удалось его от себя оттолкнуть, – придется тебе потерпеть, иначе я долго не кончу.
– Мне дышать нечем, – возмутился я, но уселся на колени удобнее, чтобы сжать свое собственное возбуждение.
– Расслабь нёбо, и я глубже войду, – взял он меня за волосы на затылке, подступая ближе.
– Меня вырвет!
– Ну же, малыш, покажи папочке на что ты способен, – оскалился мужчина, нависая надо мной и не позволяя удрать. – Ты же хочешь, чтобы твой братишка оказался на свободе?