Ты ждала меня, Заруна?
Шрифт:
– Да, - фух, он не собирается меня о том нашем разговоре спрашивать.
– Он в столовой сейчас. Могли бы вы ему передать его коммуникатор. Он его забыл, - он протянул мне оный предмет.
– Хорошо, - кивнула я и приняла коммуникатор.
– И еще… - он протянул пару книг, - Это тоже надо ему передать.
– Хорошо, - повторилась я.
– Спасибо вам заранее.
– Пожалуйста. До свидания, - и, пряча глаза, я покинула помещение.
Столовая располагалась на первом этаже, а преподавательская на третьем. Настроение поднималось. Все, вроде, уже налаживалось. Легко побежала по коридору к лестнице. До лифта решила не идти, вдруг,
Так вот, бегу я так легко. За мною по пятам Забава. Преодолела один пролет, второй, третий. Вот осталось последний пропорхать. И тут… только я пропрыгала три ступеньки, как снизу на лестницу подниматься вышли трое: господин Шант, преподаватель Рулит Мохан по этике, а посередине… Наран Ниасу! Моё лицо моментально вытянулось, рот распахнулся до колен, а глаза собрались выпучились как у рака. Сердце активно попрыгало в коленки. Мама моя родненькая! Вот непруха-то! Там, где забилось сердце, возникла слабость и ноги мои разошлись во мнениях. Одна еще бежала вперед, а вторая решила вернуться назад. Помирить я их не успела. Закон физики сделал свое дело. Инерция повлекла меня вниз, а ноги… Я попыталась крикнуть, вместо этого громко хрюкнула, зажмурилась, взмахнула руками и… полетела.
Шумный грохот. Удивленные возгласы и кто-то подо мной. Лежу. Боюсь открыть глаза. Пытаюсь понять, что я теперь делаю. Чувствую знакомый хмельной терпко-сладкий запах ванили. Чьи-то сильные руки обхватили меня в районе лопаток. Открываю несмело сначала один глаз, потом второй. Навела резкость. Такие знакомые черты лица…Кто это? Где-то я их уже видела, правда не так близко… Я резко отодвинулась и вскочила на ноги. Мигом оценила ситуацию. На полу лежало трое. Слева был господин Шант со своими книжками, которые я ему несла. Справа – господин Рулит. Ему достался коммуникатор… или вернее коммуникатором в глаз. Я же угодила в самого куратора.
А думала, что день будет хорошим…
Через несколько секунд все трое поднялись на ноги. Господин Шант чухает правое полупопие, скривился. Господин Риулит схватился за глаз. Бедолага. Теперь недели две будет светить фингалом. И Наран. Тот, вроде, не сильно ушибся. Может, разве что спиной, но крепится, не показывает. Я опустила взгляд виновато. Вокруг уже собралась толпа зевак. Пришли покушать, заодно и зрелище увидели.
– Госпожа иата Лана! – услышала я строгий голос куратора. – А вас я как раз и хотел увидеть!
Я залилась краской. Уши словно в кипяток окунули. Стою, трушусь. Ну, сколько же можно перед ним позориться?!
– Простите, пожалуйста, - пролепетала я.
– В следующий раз смотрите под ноги, иата – не отпуская руки от глаза, а второй протягивая коммуникатор, произнес господин Рулит.
– Да, иата, будьте в следующий раз поосторожнее, - согласился с коллегой Шант, поднимая с пола книги.
Я протянула ему переданный мне Рулитом коммуникатор со словами, что ему просил передать господин Лахрет его.
– Спасибо, я искал его. Думал, где я его оставил?
– принимая нужную вещь, кивнул с благодарностью Шант, потом повернулся к толпе зевак: - Так, представление закончено! Можете разойтись. Займитесь своими делами! – химик махнул им и повернулся к Рулиту: - Что с вашим глазом, господин Мохан?
Тот лишь шипнул ему в ответ и развернулся в сторону лифта, буркнув Нарану:
– Вот так и ходи с вами, господин Наран, по лестнице размяться. Спасибо, неплохо размялись! Буду долго вспоминать эту разминку, минимум неделю-две, -
– Ну, что вы, господин Мохан, - Шант подхватил того под руку, поворачиваясь так же в сторону лифта. – Разве господин Наран мог знать, что здесь будет тайфун? Позвольте, я вас провожу к доктору.
Тот кивнул, и они оба исчезли за поворотом. А Наран не двигался, смотрел на меня застыженную с издевкой. Уголки его глаз слегка прищурились в усмешке.
– Вы не ушиблись, иата? – я почувствовала иронию в его голосе. – Как вы себя чувствуете, иата, после вчерашнего? – на удивление, в его голосе звучало настоящее сочувствие. Я ничего не ответила, вскинув на него стыдливый взор.
– Печальный инцидент, - продолжил он. – Но он уже исчерпан. Виновник вашего… неприятного вчерашнего состояния найден, - и тут он ухмыльнулся.
– Кто? – мне стало не до обид за насмешки.
– Дело деликатное, - он подошел ко мне, слегка коснувшись плеча, увлек в сторону, чтобы мы не стояли на проходе. – Если говорить прямо, то вы оказались жертвой недоразумения.
– В смысле?
– Сейчас объясню. Может, вы помните вчерашний напиток, который вы выпили вместо госпожи Лии? – я задумчиво кивнула ему, опустив руку на прижавшуюся ко мне голову Забавы. – Так вот, он предназначался не вам, а госпоже Лие Марахит.
– У нее, что, запор? – брякнула я и тут же пожалела об этом.
Вот язык мой, враг мой! Наран широко улыбнулся. Видимо, его разбирало на смех. Он покачал головой:
– Один человек хотел привлечь ее внимание…
– Слабительным?!!
И тут он не выдержал и захохотал от всей души приятным, добрым смехом. Я сама заулыбалась за ним. Ситуация действительно трагикомичная. Давясь от смеха, куратор попытался дальше объяснять сложившуюся ситуацию:
– Нет! Вы, женщины, очень холодны. И нам, мужчинам, очень сложно завоевать ваше внимание.
О ком он говорил? Точно не обо мне. Я легко обращала внимание на окружающих меня мужчин. А как тут не обращать-то? Они, как один, такие привлекательные. Мне сложно понять этих холодных ириданских женщин, если честно. Вот, например, сам куратор. Его мрачноватая харизма, утонченность манер и пытливый ум буквально сшибали меня с ног. А эти его синие глаза? Почему они так часто наполнялись болью? Что он хотел сказать своим объяснением? Я посмотрела пристально в его смеющиеся глаза и вспомнила… Тогда стоял молодой человек неподалеку от столика, где сидела Лия и закрыл лицо ладонью. Словно читая мои мысли, куратор продолжил:
– Молодой человек уже наказан, так что… - но я его уже не слушала.
Я резко развернулась и побежала в сторону столовой. Почему-то я была уверена, что он находился сейчас там. Бежала, а в голове билось: «Закопаю!» Залетаю в толовую. Народу немало. Тут мой глаз зацепился за молодого человека в одежде официанта, несшего поднос с грязной посудой. Он! Я узнала его! Я подпрыгиваю к ближайшему столу, хватаю чье-то недоеденное пирожное и с криком: «Эй! Официант!» со всей своей взбешённой дури с разворота запуливаю в него это пирожное. И! надо же! я не ожила от себя такой меткости! Попала прямо в повернувшееся в мою сторону лицо. Пирожное было мягким и поэтому застряло на носу удивленного студента-официанта. Сразу же к нему метнулась серебряно-белая молния и свалила его с ног. Раздался грохот падающей посуды с подносом. Я подпрыгиваю, отпихиваю Забаву и начинаю его колотить по чём попаду. Горе-юноша даже не пытался сопротивляться.