Ты жди меня там
Шрифт:
– Нет. Чем больше ты говоришь, тем больше вопросов. Странно, почему ты разговариваешь на нашем языке?
– Почему это он – ваш? Откуда ты решила, что он – ваш, я про язык? – сказал говорливый Гром.
– И в самом деле, с чего это я решила, – сказала Василиса, больше не удивляясь, кажется, ничему.
Пришла с работы мама Василисы и позвала
Да, это была единственная проблема – головные боли матери. Из-за этого отец был не в настроении в последнее время. А Вася, постоянно сидевшая за уроками, не замечала, но часто видела маму уставшей и обессиленной. Мама на вопрос дочки говорила, что всё в порядке, обнимала, успокаивая её. Но в этот раз, мама была бледна как никогда.
– Я вызову врача, – сказала Вася и стала быстро набирать номер телефона на своём телефоне.
Странно, но мама даже не возражала. Василиса, назвав адрес дома и квартиры, принялась звонить папе. Голубь, продолжавший сидеть на подоконнике, и слыша всё это, повторял адрес, который только что произнесла Вася. Говорило ли о чём-то это название? “Садовая, Садовая…”
“Скорая” приехала быстро. И отец вовремя подоспел. Он поехал проводить жену до больницы. Врачи, уходя, сказали девочке, что мама быстро поправится. Мама поцеловала дочку:
– Я скоро вернусь. Не волнуйся за меня. Занимайся уроками, скоро экзамены.
Расстроенная Василиса осталась одна дома с Громом. Успокаивало, что маме окажут помощь, если нужно. Девушка поела вчерашний борщ, сделала уроки, а, когда вернулся отец, пошла в свою комнату. Отец сказал, что мама пробудет в больнице недельку и вернётся.
Гром, который всё это время находился в комнате, пока Вася делала свои дела, терпеливо ждал.
Наконец-то они могли спокойно обсудить всё и выяснить – откуда взялся Гром, чьё это послание, и вообще, чёрт побери, что
– Расскажи мне всё по – порядку. Вспомни детали.
– Итак, я Гром. Меня забрали отсюда, из моего гнезда, когда я был маленьким совсем. Увезли куда-то, закрыв в глухой ящик, я чуть не задохнулся! А там я попал в большую клетку к другим голубям. Это был мой новый дом. Все находившиеся там голуби были из разных мест. Подселили к нам однажды и белую голубку необычайной красоты. Многие самцы влюбились в неё, и давай ухаживать. А я, хоть и влюблён был в неё, сторонился, не думал, что обратит внимания, я ж простой, сизокрылый. Но она выбрала меня. Мы с ней стали мужем и женой, если говорить по-вашему. Ты знаешь, мы, голуби, полигамны, образуем пары на всю жизнь. – рассказывал опечаленный Гром.
– У тебя, кстати, не найдётся что поклевать? Ладно, потом… Голубятня, куда меня привезли, находилась на крыше дома. Хозяин приходил к нам через свою террасу. Кормил он нас хорошо: овёс, просо, пшеница, не жалел еды.
– Что за хозяин, вспомни получше. И что вы делали там, кроме того, что ели и пили. Вы все, скорее всего, почтовые голуби?
– Именно так. Каждый из нас летал в своём направлении. На лапку привязывалась записка, мы улетали по памяти в то место, где было гнездо наше, и, я так понимаю, нас там уже поджидали. Снимали с лапки письмо, кормили, поили, давали отдохнуть ночь или день, и выпускали, когда с запиской на лапке, когда без. Вот так и жили мы… А хозяин наш – мужчина молодой, лет сорока. Приходил он к нам утром и вечером. Такой весь чистый, не из бедных он. В камзоле да кафтане, чёрных брюках да сапогах блестящих. Волосы у него чёрные, как вороньи оперенья, волнистые, уложенные красиво. Усы тоже чёрные, аккуратные. Я хорошо помню, он пить давал изо рта той белой голубке, то есть, моей голубке. Это была его любимица. Был он с нами ласковый. Но однажды он её пристрелил. Кажется, он был пьян. Запах от него был.
Конец ознакомительного фрагмента.