Ты. Моя. Жена
Шрифт:
С огромным трудом открываю глаза. Всё размазано… Голова раскалывается. Каждое движение даётся с огромным трудом.
— Ммммм… — пытаюсь встать, но вокруг всё начинает кружится. Каждая клеточка моего тела отзывается жуткой болью.
Не знаю сколько лежу, прежде чем картинка в глазах начинает потихоньку стабилизироваться.
Аккуратно поднимаюсь, крепко сцепив зубы от болезненных ощущений. Всё тело словно ноет от ссадин и ушибов. Дотрагиваюсь до головы и ощущаю запёкшуюся кровь на волосах, перевожу взгляд на стену и вижу небольшой след.
Удар был не слабый…
Еле
— Эй! — пытаюсь крикнуть, но изо рта выходит только хриплый шёпот. От глубокого вдоха, становится больно, кашель раздирает меня. В проёме появляется один из охранников отца.
Он с сочувствием смотрит на меня. Я мутно вспоминаю его лицо. Вчера он шёл за нами и спокойно наблюдал как отец тащил меня сюда, стараясь как можно сильнее ударить обо всё что попадалось на пути.
— Ася Альбертовна. Мне жаль. — я отвожу от него взгляд. Если бы он действительно сожалел, то вчера что-нибудь предпринял бы. — Я сообщу вашему отцу.
Не хочу возвращаться обратно. Там столько жутких воспоминаний. Этот подвал хранит в себе много слёз, страха, боли…
Опускаюсь по стеночке рядом с решёткой, держась за неё рукой.
Столько раз я пыталась сбежать от отца… но всё тщетно. После каждого своего побега я обязательно оказывалась в этом жутком подвале. Первый раз я сбежала после смерти мамы. День, когда она умерла, окончательно перевернул всё в моей жизни…
Слёзы без разрешения катятся по щекам.
Мамочка, прости меня… Если бы не я…
Из мыслей выдёргивает шорох в дальнем коридоре.
— Ну что, отдохнула? — ледяным тоном спрашивает отец.
Медленно поднимаюсь, крепко цепляясь за прутья, стараясь не показывать ужасную боль, которая окутала всё моё тело. Но не получается… всё равно морщусь и чувствую влажные дорожки на щеках.
Охранник походит к решётке, я медленно отстраняюсь от неё. Через несколько секунд она со скрипом открывается.
— Тимур станет твоим мужем. — внутри обрывается последняя ниточка надежды. — Мы договорились о стоимости. Единственное, сейчас у него развод и нужно уладить несколько рабочих моментов. Так что ваша свадьба состоится через год. — довольный оскал отца подтверждает каждое его слово.
Я машинально мотаю головой, пытаясь стряхнуть с себя все последние события… кроме одного… мужчину, который отдал мне свой пиджак, я забывать не хочу. Внутри становится тепло, когда я вспоминаю незнакомца…
— Что? — недовольство отца пробило меня насквозь. Его пальцы схватили мой подбородок. Злость плескалась в каждом его слове. — Ты выйдешь за него. Поняла меня?
Боясь новой боли, хотя не знаю куда ещё больше, я кивнула.
Отец брезгливо сморщился, осмотрев меня.
— Позови Лиду, пусть поможет ей. — отдал приказ охраннику и снова перевел взгляд на меня. — Готовься к мысли что уже через год ты будешь замужней женщиной.
Он уже собирался
Ноги переставали меня держать, и я снова начала сползать по стеночке. Боль с новой силой пронзала все тело. Женщина подбежала ко мне, помогая не осесть на пол.
— Ты… — она ошарашенно перевела взгляд на отца. — Урод. — с осуждением выплюнула ему обвинения. — Родную дочь до такого состояния довёл. Да тебя убить мало!
Отец молча выслушал её и ушёл.
— Сейчас… сейчас. — тревожно осмотрела меня. — Потерпи, моя хорошая.
Женщина подозвала охранника, чтобы он донёс меня до комнаты. Всхлипнула, когда он взял меня на руки. Всё это время я слышала её обеспокоенный голос, но слова разбирала с трудом.
— Сейчас я вызову врача. — сказала Лидия Степановна, когда меня сажали на кровать.
— Пойдем умоемся. — взяла меня под руку, чтобы я могла опереться на неё, и повела в ванную комнату. — Всё будет хорошо. — проговаривала как мантру. Я не могла понять, она пытается успокоить себя или меня. Но ей было легче, когда она это говорила.
С огромным трудом я смогла принять душ и то с помощью няни. Вода, которая стекала с моих волос, была слегка бордовой. Да в принципе почти вся вода, которая смывала грязь последних событий, приобретала нехарактерные цвета…
Женщина помогла мне одеться, высушить волосы и сесть на край кровати.
— Асенька, доктор уже приехал.
Я молча кивнула, и она скрылась за дверью и через минуту вернулась уже с Юрием Эдуардовичем. Он не просто врач, он очень хороший друг отца… После побоев только он может осмотреть меня, другим врачам отец не доверяет… Могут сообщить в полицию. А такое счастье ему даром не нужно.
После осмотра и частичных манипуляций, но, если совсем откровенно я мало что чувствую… несколько раз мелькает шприц, мужчина даёт своё заключение.
— Тебе нужно отлежаться как минимум сутки, восстановить силы. — смотрит оценивающе на моё лицо. — Опухлость с щеки и губы уйдет через два-три дня. Ссадин на лице немного, к тому же они незначительные, затянутся дней за пять. На голове у тебя просто царапина, думаю ты потеряла сознание от болевого шока. — тяжело вздыхает, оценивая потрёпанность моего тела. — В ближайшие дни постарайся минимизировать физические нагрузки. В области рёбер и на бедрах есть серьёзные гематомы. Но зная твоего отца в больницу он тебя не отпустит. Постарайся совершать минимальное количество движений. — переводит взгляд на няню. — Ей нужны холодные компрессы, ни в коем случае не массировать и не растирать. Возможна болезненность при дыхании, кашле, смехе. Рёбра вроде целы. Я сделал укол, чтобы немного снизить болевые ощущения. Оставлю таблетки, их принимать при очень сильных болях. — протягивает тюбик женщине. — Незначительные синяки и царапины нужно обработать этой мазью. Звони в любое время. — уже собирался уходить, но с сожалением окинул меня взглядом. — В этот раз твой отец сильно перестарался, могут возникнуть осложнения… Поправляйся. — заметив, как няня идёт за ним. — Выход я найду сам.