Тяга к странствиям
Шрифт:
— Вот, — сказал Тас, поднимая их оружие с пола позади скамьи. С удовлетворенным вздохом Танис перебросил лук через плечо. Флинт засунул свой верный топор в петлю на поясе и нежно погладил его, как будто приветствуя его дома.
Танис подкрался вперед и вгляделся за входную дверь.
— Вроде бы тут чисто. Давайте все попытаемся не выглядеть так, как будто мы только что сбежали с тюрьмы. И, Тас, прекрати эти ухмылки.
Троица неспешным шагом прошла наружу, засунув руки в карманы. Уже более энергичным шагом, они пересекли внутренний двор, прошли к воротам во внутренней стене
ГЛАВА 16. КРЫЛАТЫЕ ПЛАМЕННЫЕ СУЩЕСТВА
— Тассельхоф, ты, дверная ручка! — гремел Флинт, топая вниз по течению вдоль заснеженной береговой линии, обходя кусты, валуны и выбоины. — Что ты делаешь на этой плавучей льдине? Ты не туда идешь! Немедленно слезь с нее и вернись сюда!
— Я бы с удовольствием! — вопил Тассельхоф, перекрикивая шум мчащейся воды. — Но не слишком понимаю, как это сделать.
Он бегал по маленькой льдине туда-сюда, глядя на ее края и визуально измеряя глубину воды и расстояние до берега, в то время как льдина плыла по течению.
По мере их продвижения за рекой в горы, пейзаж постепенно менялся с весеннего зеленения обратно к ледяной снежной зиме. Тассельхоф присел было у края берега, чтобы быстро напиться, но земля под его ногами оказалась заснеженным льдом. Он понял это, когда с громким треском и стоном она вдруг отделилась от берега.
— Плохо, что у меня больше нет ни глотка этого зелья Селаны… поли… полиморжа. Ну, того, которое я выпил, чтобы превратиться в птицу. Тогда я мог бы слететь с этой штуки, — убежденно крикнул Тас. — Я рассказывал вам о том, как был мухой, а потом превратился в мышь и выпал из паутины когда огромный волосатый паук поймал меня? — при этом воспоминании Тас потер свои бедра.
— Это зелье полиморфизма! И ты рассказывал нам об этом приблизительно тысячу раз, — раздраженно ответил Флинт, пыхтя от усилий, прилагаемых для того, чтобы не свалиться в сугроб, следуя за быстро плывущей по течению льдиной. — Я серьезно, Тассельхоф. Прекрати лоботрясничать и вернись сюда.
— Флинт, — позвал Танис, прыгая за гномом через высокие наметы снега. — Я не думаю, что на этот раз Тассельхоф действительно лоботрясничает, — затем, приглушив голос, он добавил. — Возможно, он сам этого не понимает, так как ничего не боится, но сейчас он действительно в серьезной опасности.
— Великий Реоркс, — проворчал старый гном, останавливаясь и скрещивая руки на своей массивной груди. — Мы просто должны бросить его там, из-за всего того беспокойства, которое он нам причинил.
Танис тоже остановился и упер руки в бока.
— Такого, как когда он вытащил нас из тюрьмы? — лукаво спросил он.
Флинт нахмурился.
— Я подумал обо всем, что произошло из-за того, что он взял этот браслет и начался весь этот кошмар. Но я признаю, что иногда он был полезен, — сказал он и опустил голову. — И что нам делать теперь?
Они обернулись к кендеру, чья льдина была временно приостановлена кучей мертвых веток на середине реки.
— Не знаю, — ответил Танис, почесав голову. — Но мы должны думать быстро, потому что река действительно расширяется
Флинт с тревогой посмотрел Танису в глаза.
Полуэльф щелкнул пальцами.
— Придумал! Найдем длинную ветку. Мы протянем ее ему и потянем к себе.
Седая голова гнома кивнула, соглашаясь, и он присоединился к Танису в поспешных поисках длинной и крепкой ветки.
Со своей стороны Тассельхоф точно не «лоботрясничал», но и не был особенно недоволен положением своих дел. Фланирование на подпрыгивающей, движущейся льдине напомнило ему о временах, когда он участвовал в «дверьбординге», очень любимом бесстрашными кендерами зимнем виде спорта. Там, в его родном городе Кендерморе, в первый день после любого обильного снегопада, молодые и старые кендеры срывали со своих домов двери и стоя спускались на них по снежным склонам. Более предприимчивые кендеры любили дверьбординг по заснеженным лестничным клеткам, так как многие из зданий в Кендерморе были без крыш или стен и это обеспечивало им хороший внутренний снежный покров. Самые отчаянные храбрецы даже сигали с многоэтажных домов со скошенными крышами. Это не слишком одобрялось, так как многие прохожие — не говоря уже о самих дверных наездниках — бывали сбиты с ног или даже получали травмы, а окрестные здания неизбежно были повреждены.
Вспоминая о детстве, когда его хохолок трепетал на ветру во время его прыжка с крыши, Тассельхоф испустил ностальгирующий вздох. Уже несколько лет он не был дома и не участвовал в дверьбординге. И эта плавучая льдина, хотя и не слишком похожая на дверь, двигалась едва ли не так же быстро, как вощеная дверь на крутом склоне.
— Тассельхоф, схвати эту ветку и мы притянем тебя к берегу, — позвал его Флинт. Тас увидел, что гном присел немного дальше по течению на левом берегу, протягивая ему длинную, тонкую ветку. Танис придерживал гнома, готовый что есть силы тащить на себя.
— Ухвати ее прежде, чем проплывешь мимо меня! — сказал Флинт. — Кроме того, я не могу вечно держать эту ветку!
Тас подполз к краю плавучей льдины и протянул руку насколько смог, но несколько футов все еще отделяли его от ветки. Напрягшись, он протянул пальцы к тонкому кончику. Поток подвел его льдину поближе. Если бы он только смог дотянуться до ветки… Кендер повернул голову в сторону, чтобы дотянуться, наблюдая за своими маневрами только уголком глаза. Он почувствовал, как гладкая кора дотронулась до кончиков его пальцев! Тас взволнованно ухватился за ветку и стал держатся за нее. Флинт и Танис радостно закричали.
— Не отпускай, Тас, — сказал Флинт, начиная тянуть ветку к себе, меняя руки.
— Не буду!
Внезапно земля под напрягшимся гномом задрожала, дала трещину и отделилась от берега. Неожиданный толчок заставил гнома сильно дернуть ветвь. Старая и высушенная за зиму на травяном покрове, ветка с треском разломалась на две неравные острые части. Тас, не готовый держать внезапный дополнительный вес, уронил ветку в поток, где она скрылась между двумя плавучими льдинами. Флинту удалось удержать вторую часть, но, к сожалению, она была всего лишь бесполезным десятисантиметровым обрубком.