Тянь-Шаньская рулетка
Шрифт:
– Лишнего?
– В том всё и дело, что не знаем. А должны… В этом году собирается в поход в закрытую зону.
– Ну ВДВ даёт… Кто ж его туда…
– Не совсем закрытая. Нет на картах, в источниках ни слова. А он туда собрался. С ним родной брат и друг детства.
– Нахлобучить, за ниточки подёргать…
– Гера, смотрю на тебя и диву даюсь – папе не стыдно, что такого остолопа вырастил?… И как ты со своим дуболомством до майора дожил… Нам это место ещё интересней, чем ему.
– А поговорить?
– Ты
– Так точно, товарищ полковник… За шапкой-неведимкой куда обратиться?
– Ты ж там бывал, Ставроцкий! Чего прикидываешься? На месте сориентируешься.
– Так сколько лет прошло… Семь… восемь почти.
– Страна та же, люди те же, советские.
– В общих чертах понятно… Чего ждём?
– Не чего, а кого, и не мы, а они.
– Они?… кого ждут?…
– Недостающее звено, Гера. Из Ленинграда. Твой земляк, между прочим, дружок Махмудова. И сослуживец.
– …Разрешите?
– Да кури уже, лишенец…
– 2-
– …Ах ты лохматенький… ласковый какой, не дикий совсем… Так, мужики… дом запомнили?… Хозяина сфотографировать, проявить и отпечатать. По одному на глаза не попадаться.
– Герыч, у нас проблема?
– Небольшая.
– Нет нерешаемых проблем, есть плохие исполнители.
– Не тот случай… Узнал он меня, пришлось идти на контакт… Вот глазастый чертяка… Восемь лет прошло, бороду отрастил, и всё равно узнал.
– А всё твои предчувствия.
– Кто же знал… До заката надо выйти на Лысую гору, там остановимся до утра, дальше видно будет.
– Что со связью?
– А всё со связью! Не отсюда же докладывать. Через полчаса вся махалля будет знать кто мы и откуда.
– Ну, началось…
– Вова, не пыли. В первый раз что ли?
– Герыч, вот второй раз с тобой, и опять геморрой.
– Будем лечить… А вы что молчите, братцы-кролики?
– Моё дело маленькое. Квадратное катать, круглое таскать. Рации нет, связи нет. Осталось оружие просрать, и можно ехать домой.
– В тюрьму поедешь, если что.
– Ой, напугал!… В тюрьме тоже люди живут.
– Только не такие как мы. Во всяком случае, недолго.
– Всё, Герыч, харе нагнетать, а то заплачу.
– Лёша, взрослым хамить вредно для здоровья… Петь, что скажешь?
– За братом в тюрьму не пойду.
– …Сука ты, Петя, а ещё брат.
– Дурак, кто тебя из тюрьмы вытаскивать будет?… Герычу насрать, если ты не в курсе.
– …Тогда дёрнули по холодку, десятый час уже, а мы ещё сопли жуём.
– Где ты с этим узбеком познакомился?
– В конце семьдесят шестого был в командировке несколько месяцев, подбирал ребят.
– В кружок «Умелые руки»?
– Ага. И ноги. Вот вас так же подобрал… Невероятное стечение… У него здесь дом,
– Герыч, да ничего страшного, подумаешь, связи нет. У нас делов-то – прогуляться туда-обратно и домой, ещё и чайку с ним попьём на дорожку.
– В принципе, можно было уйти по другую сторону хребта, да теперь уже никак, засветились… Ну, всё, всё, встали-пошли, меньше восьми часов осталось, здесь темнеет мгновенно.
– Пётр, «глаз» на переправу наведи, по любому им вариантов нет. На ночь не попрутся, а вот с утреца уже могут.
– Товарищ майор, и сколько нам их караулить? Харчи закончатся, кого есть будем?… Надо рискнуть.
– Как! Ночью всех собак разбудишь.
– Давай Лёху зашлём, он без мыла…
– …Я пойду.
– Отставить, капитан!… Думать надо, думать… Так, всё, отбой, утром решим, что делать.
– «Союз неруши-ымый респу-ублик свобо-одных!…»
– Чего орёшь!
– Просыпайся, страна.
– Вова, ты дебил. Тебе мама не говорила?
– Петь, а где Лешая образина?
– Они с Герычем упиндовали час назад.
– Вот сука майор… не мог меня позвать.
– Нахер ты сдался, у тебя по маскировке двойка.
– Что сказали?
– Принесут тебе мороженку.
– Да ну вас всех в жопу… Пойду умоюсь… Кстати, как водичка?
– Тёплая. Как в Ладоге.
– Хорошо, что ласты брать не стал… Красота-то какая!… Не то, что в вашем Эрмитаже…
Репортёр 2
– …Бахрам Шакирович Кучкаров, тысяча девятьсот сорок четвёртого, женат, трое детей. Не служил… О нём вообще ничего существенного, обыкновенный хороший мужик, каких полно по всей стране.
– Лицо интересное…
– Жена у него просто красавица… вот, посмотри…
– Даже на узбечку не похожа.
– …Махмудов Дамир Сергеевич, одна тысяча девятьсот пятьдесят восьмого… Жена, дочь. Срочную проходил под началом – внимание – лучшего друга родного брата, Антона, – о нём позже, через год перевели в другую роту, причина пока неизвестна, да теперь уже и не важно. В запас уволен в восьмидесятом вслед за братом. Прапорщик.
– Старший брюнет, младший блондин… странно…
– Ну вот и добрались до твоего… земляка. Полюбуйся на молодца.
– Мужик как мужик…
– Антон Георгиевич Маркус. Тридцать один год… будет… Десять лет в армии, уволен в запас летом семьдесят девятого в звании майора… Герман, не спи, замёрзнешь!
– Я думаю… Простите, Пал Петрович… Не понимаю, – как это десять лет?… майор?… тридцать один… Не срастается что-то.
– Вот и у меня не срослось поначалу… Ориентировка на него пришла буквально на днях… Ну, давай-давай, посчитай хотя бы!