Тяжелая душа: Литературный дневник. Воспоминания Статьи. Стихотворения
Шрифт:
Очень трогательна роттердамская сцена прощанья матросов Балтийского флота с русскими эмигрантами. «Не хотелось расставаться, — рассказывал один из участников. Пошли в парк, еще сфотографировались. Прощались, как с родными (а чем же не родные, хоть и не кровные?), обнялись, расцеловались братски — матросы в советской униформе и эмигранты-антикоммунисты с революционными значками на лацкане пиджака. Не кривя душой, надо признаться: при расставании подкатил какой-то ком под сердце, слезы сами собой потекли из глаз и у нас, и у них, и мы и они слез таких не особенно стыдились».
Да, кабы не власть, давно была бы одна Россия.
Но ничего, будет.
Секрет семилетки? [396]
Два
Пастернак получил, как известно, Нобелевскую премию. «Лолита» прославилась своим «порочным» содержанием. Она написана по-английски, издана в Нью-Йорке и переведена почти на все европейские языки.
396
Секрет семилетки? Возрождение. 1960. № 97.
В мою сегодняшнюю задачу разбор этих книг не входит. Ни разбор, ни тем более оценка с какой бы то ни было стороны. О них много писали и еще будут писать. Интересующимся романом Набокова советую прочесть статью Н. Берберовой [397] в № 57 «Нового журнала», единственно — пока — об этом романе серьезную на русском языке, к тому же блестяще написанную. Что до Пастернака, то в его честь издан в Нью-Йорке целый сборник «Воздушные пути». Но так как война — холодная — «алой и белой розы» продолжается [398] , наша редакция его не получила. Знаю только, что там — статья Н. Ульянова о русской интеллигенции, на которую в «Русской Мысли» от 15 декабря 1959 г. возражает М. Вишняк [399] и о которой, вероятно, придется писать и мне в следующей тетради «Возрождения», если только я этот сборник добуду.
397
Берберова Нина Николаевна (1901–1979) — писательница, критик, поэтесса. В эмиграции с 1922 г.
398
…война… «алой и белой розы»… — Междоусобная война в Англии в 1455–1485 гг. за престол между ветвями династии Плантагенетов — Ланкастерами (в гербе алая роза) и Йорками (в венке белая роза).
399
Вишняк Марк Вениаминович (1883–1975) — политический деятель, публицист, журналист, юрист; эсер. Один из ведущих руководителей главного журнала эмиграции в Париже — «Современные записки» (1920–1940) и журнала «Русские записки» (1937–1939). С 1940 г. в США.
Но и роман Набокова и статья о нем Н. Берберовой — лишнее доказательство того, что творческая энергия России за рубежом, вопреки утверждению советской пропаганды и эмигрантских снобов, нисколько не ослабела. В старой России снобы фыркали на все русское и посылали стирать свои сорочки в Лондон. Здесь они этим делом занимаются в большинстве случаев сами, но все русское, национальное, все, что было за сорок лет сделано эмиграцией, — презирают в высшей степени. Между тем, русские в России если чем-либо интересуются, то именно этим. Поговорите с приезжим оттуда. Он будет смеяться над войной «алой и белой розы», войной, обуславливающей в значительной мере наше эмигрантское бытие, но поведите его в русский книжный магазин, вы увидите, с какой жадностью он набросится на книги, особенно по истории и по вопросам религии и философии.
Уже давно следовало начать издание небольших отдельных тетрадей, посвященных — каждая — какому-нибудь одному вопросу. Например: «Что сделала русская эмиграция в литературе?..» …В живописи, в медицине, в химии, в математике, в философии и т. д. Спрос на них был бы громадный, и в Россию они проникали бы с легкостью гораздо большей, нежели всем опостылевшая пропаганда политическая. Тот, кто впоследствии будет нас здесь «откапывать», убедится,
Единственно, в чем Россия опередила другие страны, — это техника. Но в этом ее достижении нет ничего специфически национального, специфически русского. Набоков в «Tribune de Geneve» совершенно верно заметил, что запускать ракеты на Луну может всякий, и если Россия в этой области перегнала Америку, то исключительно потому, что в распоряжении советского правительства немецких инженеров больше, чем в распоряжении правительства Соединенных Штатов. Но как раз этой своей «общечеловеческой» стороной техника сильна. Сильна и опасна. В будущем мирном сотрудничестве России со странами Запада, о котором сейчас столько пишут в советской печати, сотрудничество научное на первом плане. Ракета на Луну влетела Советам в копеечку, и дальнейшее завоевание космоса собственными силами им не по карману. Для ракеты на Венеру, а затем Марс необходимо сотрудничество — материальное и техническое— всех стран. Таково мнение советских ученых. В чем же тут опасность?
А в том, что советское «завоевание космоса» — не что иное, как новая форма материализма.
Уже при запуске первого спутника в 1958 г. московское радио объявило, что «ни Бога, ни рая в мировом пространстве не обнаружено». Это грубое смешение двух порядков вряд ли могло убедить кого-либо, кроме окончательно впавших в кретинизм комсомольцев. Но власть над материей, междупланетные путешествия, открытие новых миров способны увлечь не одних только русских парней, а и других, особенно американских. Мировое объединение, какого не мог достигнуть ныне окончательно прокисший марксизм-ленинизм, возможно, будет достигнуто путем «технического сотрудничества» всех стран с целью завоевания вселенной. Но до этого «титанического периода» мировой истории еще далеко. Пока что в России, несмотря на ее высокоразвитую технику, продолжается каким-то необъяснимым чудом XIX век.
Характерно, что именно в области наук положительных, не говоря уже о метафизике, Россия — одна из самых отсталых стран в мире. То, на чем держится вся система советского государства — диалектический материализм? — давно сдан на Западе в архив, как нечто ни для какого человеческого дела не пригодное. Проблемы специальные ставятся и решаются на Западе иначе, чем они ставятся и решаются в России. И всякое решение проверяется: если в нем в какой-либо мере угроза свободе, оно отвергается как негодное. Заявление Хрущева на недавнем съезде советских журналистов в Москве, что коммунистическая пресса — самая свободная в мире, — издевательство над свободой, обращенное не столько к несчастным журналистам советским, сколько, через их головы, к иностранным, главным образом, американским, против которых у Хрущева, по-видимому, зуб. Он, должно быть, почувствовал, что, несмотря на его лунную победу, они к нему отнеслись вроде как к мещанину, который изобрел деревянный велосипед и очень этим горд.
Зараза коммунизма проникла к нам с Запада. Это известно всем. Но не многие знают, что на Западе же, породившем Карла Маркса, существует с начала века, если не с времен более ранних, другое течение, которое можно назвать «искупительным». Кто читал «Творческую эволюцию» Бергсона или слушал в Сорбонне его лекции, помнит, какое это было событие в кругах французского просвещенного общества. Биолог Бергсон утверждал, что сила «elan vital»* [*«Жизненная энергия» — фр.] такова, что может победить даже смерть. Древняя связь естественных наук с религией была восстановлена. Ее укреплению немало содействовал своими двумя книгами «Назначение человека» и «Эволюция духа» Леконт де Нуи. Отныне отрицать Бога мог только «малый разум».
Третья — самая важная — книга, о которой следует здесь упомянуть, появилась после войны. Она вышла в Париже, в 1957 году, в издательстве Галлимара и озаглавлена: «Может ли кровь победить смерть?» Ее автор — Hubert Larcher.
Чем же эта книга замечательна?
Тем, что ее автор, исследуя во всеоружии современной науки — физики, химии, биологии, медицины — человеческое тело после смерти, в своем выводе — строго научном — допускает возможность, как он говорит, «метаморфозы», называя так личное воскресение, которое он связывает — тоже строго научно — с космическим преображением мира.