ТЯЖЁЛАЯ РАБОТА
Шрифт:
Несколько минут стоял у потока холодного воздуха из кондиционера, в раскорячку с раздвинутыми нога и растопыренными руками. Стоял у кондиционера, словно баклан только что вынырнувший из воды просушивает свои перья на камнях, чтобы с сухими крыльями затем вновь окунуться за добычей пищи своего прожиточного минимума в водоворот повседневных проблем в океане нашей безбрежной жизни, которая кончается там, где нет нашей пищи. Немного просохнув от паровой жары с улицы, под потоком холодного воздуха из кондиционера, внимательно огляделся по сторонам в поисках телефона внутренней связи.
Между двух кадок с зелёными пальмами в углу вестибюля
Но вместо живого голоса местного абонента в телефонной трубке услышал "фанеру" магнитофонной записи автоответчика на иврите, который сообщал мне, что неправильно пользуюсь телефонным аппаратом внутренней связи, так как не набрал добавочный номер телефона. За своим волнением сразу не догадался, что после основного номера внутренней телефонной связи должен нажать на добавочный номер с надписью "metbah" (столовая). Надпись кнопок на английском языке в транскрипции иврита. С многочисленными вариантами внутренней телефонной связи, если не можешь читать на английском языке и не знаешь ничего на иврите, то дозвониться по внутренней телефонной связи практически невозможно.
– Вас беспокоит, Александр Черевков. – обменявшись приветствиями с женским голосом в телефонной трубке, назвал свое имя и фамилию. – Мне нужна Лея Миронски, к вам направила на работу служащая коах-адам «Товаль персональ».
– У телефона Лея Миронски. Очень приятно было с вами познакомиться. – сказал в телефонной трубке женский голос. – Сейчас за вами пришлю человека сопровождения. Вы пока никуда не уходите из вестибюля.
В телефонной трубке раздались короткие гудки. Положил телефонную трубку на аппарат и обратно вернулся к потокам холодного воздуха, идущего от кондиционера. Теперь мог расслабиться и спокойно дождаться человека сопровождения меня до столовой расположенной на закрытой территории военного завода. Моей заветной и запретной мне долгожданной цели, где вскоре буду работать в качестве мойщика посуды в столовой военного завода «Эльта». Вообще-то мне Всё равно кем работать здесь. Главное, что назло местной пкиде (служащей), которая когда-то не пустила меня работать на военном заводе «Эльта», Всё-таки буду работать на этом военном заводе. Думаю, что здесь будет намного лучше работать, чем на предыдущих местах моей работы за прошедшие восемь лет моего постоянного проживания в Израиле, который так и не принял меня к себе, как своего гражданина. Постоянно чувствую себя изгоем на земле Обетованной Богом евреям, но только не для меня.
Прошло минут тридцать моего ожидания, прежде чем по репродуктору искажённо объявили мою фамилию и моё имя. Тут же подошёл к стойке военизированной охраны у прохода на запретную территорию. Там меня ждал ортодоксальный еврей с кипой на голове, с обросшим лицом и с длинными пейсами-косами возле ушей. От такого сопровождения можно подумать, что сейчас войду ни на запретную территорию военного завода, а пройду в святыню, на закрытую территорию ортодоксальных евреев. В запрещённое место посещения изгоям, которым являюсь к местным
Несмотря на то, что вся моя семья по женской линии по Торе считаются евреями. Можно подумать, что сейчас буду проходить гиюр (посвящение в евреи) и после этого обряда передо мной откроются все двери райской жизни на Земле Обетованной. Во что никогда не поверю. Так как за восемь лет постоянного проживания на территории Израиля, не продвинулся ни на шаг к своей заветной цели хотя бы в литературе и в искусстве. В то время как на территории бывшего Советского Союза за один год добивался больше, чего не могу добиться тут в Израиле, где даже к русскоговорящим евреям Всё равно остаюсь чужаком, изгоем к местным евреям.
Прежде чем получить разрешение на вход в запретную территорию военного завода «Эльта», мне понадобилось выполнить некоторые формальности перед военизированной охраной. На стойку главного контрольного пункта перед военизированной охраной посыпались разные предметы, которыми были заполнены мои карманы. Под запрет попали сотовый телефон и компьютерная дискета, которую подобрал на тротуаре вовремя свое движения по улицам города. Все остальные мои предметы вернулись обратно ко мне в карманы. На руки мне дали временную пластиковую карточку пропуска.
В залог пропуска на главном контрольном пункте оставил свой Теудат зеут (удостоверение личности). После всех формальностей открылся автоматический турникет. Прошёл на запретную территорию военного завода «Эльта», куда стремился попасть в течение последних десяти лет постоянного проживания в Израиле. Сейчас передо мной открылась первая заветная дверь к моей цели на Земле Обетованной.
Конечно, это не смысл всей моей жизни. Так как смыслом моей жизни, прежде всего, является благополучие моей семьи, в котором заложены работа, деньги и возможность продвижения издательства моих литературных произведений. Все остальное для меня второстепенно. Можно поменять место жительства и место работы. Даже свои деньги, получаемые за работу можно поменять с шекелей на евровалюту или на американские доллары. Нельзя только отбросить в сторону благополучие своей семьи и цель своей жизни пробить дорогу своим книгам к читателям. Дать возможность читателям близко познакомиться в рассказах моих книг с разными историями жизни обычных людей.
Несмотря на то, что сопровождающий меня ортодокс оказался весьма общительным человеком, моё невежество к знанию иврита не позволило мне хорошо понять. В общем-то, на первый взгляд совсем не плохого ортодоксального еврея, который своим видом ничуть не напоминал мне забитого религиозного еврея со священными книгами в руках. Скорее всего, этот обросший ортодокс больше напоминал мне проживающего в местных парках Израиля обычного русского бомжа, который роется по продуктовым отходам с мечтой о водке и о России.
2. Приём на работу в столовой.
Путь моего ожидания на протяжении восьми лет сократился на расстояние в сто метром на пару минут ходьбы. Здание столовой при военном заводе «Эльта» было похоже на современный российский общепит, которым напичкана пятая часть земного шара практически во всех бывших республиках постсоветского пространства. Так что ориентироваться в знакомом пространстве мне было легко и просто. Тем более что здесь на территории местного общепита большинство рабочих в белых халатах говорили на русском языке, а мат на всех языках тут звучал по-русски.