Тяжело быть злодеем третьесортного романа
Шрифт:
Пустошь погрузилась в гнетущую тишину, нарушаемую лишь завыванием ветра.
— И это всё? — широко улыбнулся Ан Хаян, уставившись на неподвижную фигуру в старом балахоне. В глазах парня отразилось что-то неестественное и по-настоящему пугающее.
«Путь, идущий против не только Неба, но и Преисподней», — нахмурилась Божественный Вор.
Вернувшись к жизни, её восприятие многократно улучшилось, — или, правильнее будет сказать, частично вернулось потерянное, — женщина словно проснулась, и это будет даже не фигурой речи. Теперь она стала намного лучше понимать, что конкретно
Напугало её.
По телу прошёлся лёгкий озноб.
Божественному Вору показалось, что, когда Ан Хаян использует свою силу, по пространству расползались…
Паучки.
Маленькие, с длинными лапками, бесцветные и бесплотные, их было так много, что тут и подобравшийся вплотную к вознесению не скажет, сколько их на самом деле. Пауки ползали по молодому человеку и проникали в саму его сущность, и вместе с этим ещё дальше. Эти бесплотные существа были, но и при этом их не было. Иллюзорные создания, желающие стать реальными. Они были близко, но при этом бесконечно далеко. Они связывали с собой всё сущее, и…
Женщина предпочитала не думать, чем «паучки» были на самом деле и какая у них была цель. Даже её восприятие, восприятие той, кто подобрался к вознесению достаточно близко, просто не могло в полной мере осознать, куда решил протоптать себе путь молодой мастер, и как он вообще смог поймать след столь странного пути.
На путь тени основателя пути Нищих навела тень.
Небо и Преисподняя всегда были бок о бок с их миром, они соприкасались и являлись чем-то чуть ли не цельным.
Но дорога, по которой пошёл Ан Хаян…
Следов этого явления до этого не было в Муриме, что наводило на крайне неоднозначные мысли.
«Чувствует ли мальчишка, что погрузился с головой в полчище пауков?» — покачала головой настоятельница храма, мысленно выбравшись из собственных размышлений.
На секунду женщину посетила мысль, что ей захотелось лишь больше украсть мальчишку, но она, к собственному удивлению, легко смогла подавить это чувство.
Она не хотела воровать.
Она хотела, чтобы ей сделали добровольный подарок.
Эгоистичная, самовлюбленная женщина.
События же тем временем развивались стремительными темпами. Неподвижная фигура в грязном балахоне молча смотрела на Ан Хаяна, о чём-то размышляя. К удивлению Джун Ён А и Хван Мун Су, Ан Хаян не пытался поторопить противника, расслабленно ожидая следующих действий.
На самом деле, чем больше проходило времени — тем больше они понимали, насколько же сильно изменился парень.
Его взгляд, несмотря на показное веселье и проскакивающее… безумие, оставался спокойным, холодным и терпеливым. Такое чувство, будто перед ними предстал сошедший с ума древний мастер, познавший Небо, а не уже привычный, во многом нетерпеливый и вместе с этим понятный, названный брат.
Мелкая моторика и движения; выражаемые им эмоции; его действия.
Вроде бы всё было неизменным, но дьявол всегда крылся в мелочах. И если остальные дьявола не видели, ибо просто не знали Ан Хаяна настолько хорошо, то читака с недомелочью намного лучше смогли понять разницу между «до» и «после».
Неужели
Джун Ён А с Хван Мун Су переглянулись.
К счастью, фигура не позволила им прийти к каким-то конкретным выводам, медленно сняв капюшон, позволив рассмотреть лицо могущественного труповода. К всеобщему удивлению, это оказался не уродливый старик, живущий исключительно на вере в лучшее (живой труп, прямо говоря), а мужчина средних лет. Волосы цвета песка, живой, наполненный любопытством взгляд желтоватых глаз, он так и лучился какой-то странной жизнью.
К сожалению, как и его цзянши, какой-то неправильной и противоестественной.
Мужчина облизнул потрескавшиеся губы.
— Я глубоко впечатлен, — похлопал в ладони завороженно труповод. Ему казалось, что цвет глаз молодого главы его буквально поглощал. — Вы, как и рассказывал Вон Юхён, достойное будущее жалкого культа.
— Прямо таки «жалкого»? — хохотнул Ан Хаян. — А ты отличаешься от остальных, труповод. Как тебя зовут?
Поведение парня мужчину удивило. Он осмотрелся. Его не волновало, что их кто-то сможет подслушать. Всё равно выжить он не даст никому, кроме наследника.
— Воры и мошенники не могут быть великими, — доброжелательно улыбнулся мужчина, окинув настоятельницу храма Будды взглядом. Его мутные жёлтые глаза видели явно больше, чем могут видеть простые и далеко не простые люди. — Чёрные же Небеса, молодой глава, именно таковыми и являются. Все мы — и вы в том числе. Меня зовут Чон Ги Сок, Песчаный мертвец, Четвёртый Чёрный Генерал, молодой глава, — улыбка мужчины стала чуть шире и живее. Лишь немногие могли увидеть за этой яркой, живой улыбкой нечто противоестественное. — Глава культа решил, что вы стали достойны возвращения в культ. Я пришёл, чтобы лично забрать вас домой. Вы можете взять с собой одного или двух зверьков, но остальных придётся убить. Такова воля главы культа.
Под маской лицо Джун Ён А перекосило. Хван Мун Су сжал кулак. Нищие предложили ему бежать, явно чувствуя опасность, но парень проигнорировал перешептывания подчинённых, оставшись стоять на месте.
У нищих весельчаков не было выбора, кроме как остаться на месте и…
Кажется, ожидать свою смерть.
— Я с самого начала понял, что мы связались с монстром, — прошипел напряжённый Громовая смерть.
Он ненавидел осознание того, что его судьбу сейчас решает кто-то другой. В целом, это можно было сказать здесь про всех собравшихся, но у буйного молодого последователя секты Удан это чувство было особенно сильным.
— А что, если я не хочу? — вскинул бровь Ан Хаян, достав из ножен чёрно-синий меч, который беззаботно направил на труповода. — Предположим, «настоятельницу храма» ты сможешь победить. Остальные для тебя тоже не будут проблемой. Но неужели ты надеешься, жалкий труповод, чей путь далёк от совершенства без своих рабов, что сможешь победить своего молодого главу?
Ан Хаян засмеялся. Громко, показательно, немного безумно. Было очевидно, что он получал физическое удовольствие от происходящего. Никто не мог сказать конкретно, почему.