Тяжело жить, когда ты сорокалетний, а тебя принимают за лоли 4
Шрифт:
— Так нечего работать! — истошно закричал старейшина. — Вы ученики! И вообще, продажа чего-либо учащимися просто незаконна!
Лула, смотря на этого отвратительного ей до глубины души мужчину, закричала:
— У нас нет других магазинов, и нам даже нельзя выходить из пантеона без уважительной причины!
Люй Ан резко развернулся к рыжеволосой девушке. В его взгляде была такая ярость, которая сразу сообщила, что любое ее дальнейшее слово могло его спровоцировать.
— А что я могу с этим сделать?! — вскрикнул старейшина.
— Вы просто хотите
— Верно!
— Вы против нас!
Люй Ан закипал еще больше. Сжимая руки в кулаки, тяжело дыша, не смотря на лица окружающих, он старательно пытался собраться. Его ужасно злило то, что какие-то ученики еще пытались его порицать, но он просто не мог испортить такой четко построенный план.
— Я не понял, — громко заговорил старейшина, резко вскидывая голову, — это что, бунт? Вы собираетесь устроить бунт против своего старейшины, который пришел вам помочь? Это вы называете благодарностью? Хотите, чтобы я созвал совет и начал рассмотрение дела о вашем исключении?
Наступила тишина. Лула, удивленно оглянувшись, поняла, что боевой настрой окружающих довольно быстро сменился на растерянность. Никто не хотел потерять место в академии. Для дворян это было позором, а для многих простолюдинов это было единственным шансом выбиться в люди и построить лучшую жизнь.
Явно ощутив смену настроения, Люй Ан решительно шагнул вперед и заявил:
— Тогда всем отойти в сторону!
***
— Я… Действительно так рад тому, что вы позвали меня сегодня… — Син-тус, сидя на коленях на мягкой бархатной подушке, смущенно улыбался. Не понимая робкого взгляда, юноша все думал и думал о том, что сейчас с ним происходило.
— Ничего особенного, — отвечал спокойный голос человека, сидевшего точно также на коленях перед низким деревянным столом напротив, — я просто услышал новости о том, что у нас появился еще один талант, и поспешил познакомиться с ним.
Глубоко вздохнув и, будто набравшись смелости, Син-тус приподнял голову и встретился взглядом с изучавшим его старейшиной Айн Лау. Оба сидевших друг напротив друга юноши радостно улыбались. Оба старались скрывать свои истинные чувства, будто то волнение или подозрение.
— Ваши новые пилюли, — продолжал Айн Лау, — способны не только излечивать раны, но и восполнять затраченную энергию. Это невероятно. Скажите, как вам это удалось?
— Это было сложно. Я долго подбирал нужную эссенцию, а потом нашел специальную лечебную траву, на основе которой вывел первый экстракт и…
Син-тус начал радостно рассказывать подробности своих изысканий. Он опускал, отводил, а затем снова приподнимал взгляд, как бы стараясь хотя бы время от времени следить за реакцией собеседника и не слишком надоедать ему. В то же время Айн Лау, не сводя с него дружелюбного взгляда, все больше размышлял о том, каким же наивным был этот парень.
— Это безусловно интересная история, — кивая, соглашался Айн, — кто же подсказал вам расположение этой травы?
— А… — Син-тус опустил голову. Добродушно, даже как-то
— Друг? — переспросил Айн с натянутой улыбкой. — Случайно не малышка теоретик, ставшая новым носителем метки?
— Вы ее знаете?
— Лично не знаком, но доводилось слышать о ней.
— Вот как… — парень вновь широко улыбнулся, и уже как-то меланхолично. До недавнего времени его отношения к Сильвии не было каким-то определенным, но после того, как она помогла ему найти нужные травы после того, как, можно сказать, поделилась ими, он думал лишь о том, как ему стоило отплатить. Только благодаря этому ему удалось раскрыть свои навыки и привлечь внимание старших.
— Знаешь, — задумчиво протянул старейшина, осторожно поднимаясь из-за стола, — мне кажется у тебя есть скрытый талант. Если бы у тебя было покровительство старших, ты бы точно смог раскрыть его в полной мере.
— Вы правда так считаете?
— Стал бы я говорить это в противном случае? — Айн опустил взгляд и лишь в этот миг их глаза встретились. Син-тус выглядел действительно радостным, но даже немного удивленным, будто бы он не ожидал услышать чего-то подобного. — Знаешь, мне как раз нужен человек, который сможет выполнять некоторую мелкую работенку. Этого человека я бы лично наградил.
— А какая работа?
— Всего ничего. Нужно будет сдружиться с новым носителем метки, завоевать его доверие, а потом помочь мне немного отстранить этого человека от других драконов. Чтобы… Его пантеон не смог обойти нас в иерархии.
Син-тус замолчал. Вновь и вновь прокручивая эти слова в своей голове, он пытался понять, почему же они его так настораживали. Он внимательно следил за выражением лица Айна, будто бы ожидая того, что тот скоро скажет, что все это было шуткой, но тот был совершенно серьезен.
— Так ведь это… — зашептал Син-тус. — Предательство.
— Смотря по отношению к кому. — Айн усмехнулся. Осторожно обойдя стол, он прошел мимо своего гостя и задумчиво зашагал куда-то вперед по комнате. — Наш пантеон сейчас находится в шатком положении. Мы потеряли нашего дракона, нам нужно сохранить позиции, но теоретики в это время как раз набирают мощь. Боюсь, мы все скоро станем изгоями.
Син-тус молчал. Он даже не оборачивался, и просто шокировано смотрел на стол.
— Что ты об этом думаешь? — спросил Айн, заводя руки за спину. — Не хочешь помочь всему нашему пантеону? Я гарантирую, что в таком случае лично обучу тебя всему, что знаю.
Наступила тишина. Айн, покорно ожидавший ответа, и Син-тус, не знавший что говорить старейшине и как разобраться с собственными чувствами, просто молчали. Мгновение спустя, сжав руки, лежавшие на коленях, в кулаки, Син-тус уверенно заговорил:
— Нет. Мой ответ нет. Однажды я уже подставил Сильвию, и потом очень сожалел об этом. Больше я этого не сделаю, даже если Вы захотите этого.
Айн обернулся полубоком и, взглянув на спину юноши, спокойно ответил:
— Тогда у меня не остается иного выбора, как дойти до крайних мер.