Тяжелые деньги
Шрифт:
Привыкнув к нормальному свету, мальчики огляделись. Здесь стояли какие-то очередные приспособления в пыльных чехлах. По стене между окнами шли шкафы, набитые свитками, книгами, пакетами и рулонами. Кое-где на полках виднелись непонятные штуки из дерева и металла, с торчащими палочками, трубками, ручками и крючками.
— Ну и ну, — хмыкнул Кумба. — Это мы где?
— Как будто на самом верху Башни?
— У меня зла не хватает, — Таллео погасил фонарь, повесил на шею, пересек кольцо и остановился у ближайшего шкафа. — Мастера поубивать
— Так это мы где?
— Сейчас выясним точно... Хотя я, кажется, уже догадался. Про наш Замок написано много всякого, за тысячу лет-то. Теперь видно, что врали не всё. Или не все. Выше мы уже не поднимемся. Это обсерватория.
— Обсер... Что?! Каппа! У меня терпение лопнуло.
— У меня тоже! Сколько можно ругаться, так страшно! Если волшебник, так можно матом ругаться?
— Каппа, заходи слева! Я зайду справа и дам ему в глаз. Надо что-то делать! Каппа, заходи слева!
— Молчать! Сейчас как превращу в жабу. Поборник изящной словесности, блин. Так, пять минут погоды не сделают.
Таллео направился вдоль шкафов. Мальчики поспешили за ним.
— Слушай, Талле... Что это за ерунда такая, правда?
Каппа остановился около непонятной массы под чуть пыльным чехлом. Таллео подошел и внимательно осмотрел чехол.
— Давай и посмотрим. Ну-ка, помоги... Кумба, держи колпак и поднимай тоже. Тебе что, если повар, нужно особое приглашение?
Он наклонился и ухватился за край. Мальчики осторожно задрали чехол до головы. Под чехлом обнаружилась тяжелая металлическая станина с вертикальной вилкой и нижняя часть матовой черной трубы, которая, как видно, крепилась на вилку выше. К трубе были приделаны три маленькие трубки, закрытые колпачками. Сама станина покоилась на кольце, по которому бежала шкала с мелкими рисками и загадочными обозначениями. Кумба только покачал головой.
— Чего только не бывает в Замке. Талле, что это за ерунда такая кошмарная?
Таллео оглядел черный металл, наклонился и свинтил колпачок с маленькой трубки. Под колпачком оказался прозрачный стеклянный глазок.
— Кумба, предупреждаю, я сейчас снова буду ругаться, страшно. Это телескоп.
— Да я уже понял, — Кумба подоткнул колпак.
— А что это такое? — Каппа наклонился и осмотрел глазок. — Горный хрусталь! И не абы какой, а... Ужас какой! Это «замерзший дракон»! Мой мастер говорит, что последний кристалл нашли шестьсот лет назад! У нас есть брошь Венс-Зе из такого дракона! Но смотри, какая отделка, какая тонкая полировка! А этот камень очень тяжело обрабатывать. Чуть-чуть сдвинешь ось, и треснет.
— Еще бы, — хмыкнул Таллео с презрительной гордостью. — Это тебе не мясная лавка. Я тебе уже триста раз говорил. Это... — Таллео повертел ладонью. — Это телескоп. В нем, — он осторожно постучал пальцем, — таких стекол штук двадцать. Или, может быть, здесь даже стекол и нет. Может быть, здесь зеркала. Потому что бывают телескопы на стеклах, а бывают на зеркалах.
—
— Нет, Каппа, здесь на обычных.
— А зачем он нужен? — Кумба тоже посмотрел в глазок. — Там ведь нет ничего? Все черное.
— Кумба, хватит бесить. Что там должно быть?
— Откуда я знаю?
— Он ведь чехлом накрыт, что ты там хотел увидеть?
— А причем тут чехол? Ты объясни дуракам, что это за ерунда такая кошмарная, умный нашелся. А потом мы и сами поумничаем.
— В телескоп наблюдают звезды.
— И что?
— Смотришь в телескоп и видишь звезды.
— Всё? — Кумба с раздражением фыркнул. — И зачем? У меня что, самого глаз нет?
— Нет, как меня все это бесит, — вздохнул Таллео. — Ты знаешь, что такое звезды?
— То есть? Конечно знаю. Звезды на небе. Я что, дурак, по-твоему?
— По-моему — да. По-моему, человек, который не знает, что такое звезды, дурак. И даже если он повар, это не отговорка.
— Ну так ты объясни дуракам, что такое звезды.
— Как я объясню дуракам, что такое звезды? — Таллео рассвирепел. — Звезды на небе, блин! Каппа, ты знаешь, что такое звезды? Или ты тоже на небе?
— Каппа, давай его засунем в этот телескоп и выстрелим, в небо. Пусть он там летает по своим звездам и умничает.
— Да я бы давно туда улетел, блин! Если бы знал, как. Может, хоть там идиотов нет.
— Талле, а ты можешь его запустить? Я хочу посмотреть на звезды! Или он жрет как сволочь?
— Каппа, здесь жрет только вот эта штука, — Таллео указал на кольцо станины. — И вот эта, — он тронул чехол в том месте, где труба крепилась на вилку. — И жрет совсем ничего, я уверен, пару двенадцатых... Но, во-первых, звезды лучше смотреть ночью. Кумба, я прав? Во-вторых, я не знаю, как он наводится. Нужно найти спецификацию. Молчать!.. Она, наверно, где-то здесь и валяется, — Таллео обвел рукой ряд шкафов, — хотя, может быть,
и у Мастера. Но мы не за этим пришли. Блин, а как посмотреть охота!..
— А зачем тебе смотреть? Ты что, не знаешь, что такое звезды? Ха-ха.
— Кумба, неоригинально. Если не будешь знать, как они там перемещаются, даже морковку не вырастишь как полагается.
— А ты хоть раз пробовал?
— А ты?
— А откуда, ты думаешь, в Замке морковка? О чем они там только думают, интересно, — Кумба злобно хмыкнул. — С голоду скоро все попередохнем.
— И много у тебя получается?
— Когда как, вообще-то. Иногда вообще не растет. Иногда пучками, и сладкая.
— А когда ты сажаешь?
— Как когда? Когда земля готова, тогда и сажаю.
— А откуда ты знаешь, что земля готова?
— То есть? В конце мая берешь и сажаешь. Всем давно тысячу лет известно. На клумбе зацвели крокусы — сажаешь лук. Через пару недель морковку, петрушку.
— Крокусы... Какое красивое слово. Тысячу лет назад, может быть, они и были. На клумбах. А сейчас просто — в конце мая. Ну а в какой именно день? В конце мая?