Тяжесть короны
Шрифт:
— Нет. Она бывает очень упрямой, своевольной и ужасно несговорчивой.
— Хоть что-то, — хмыкнула Летта.
— Понимаю, что поверить шаролезке — сродни подвигу, — голос арданга прозвучал неожиданно жестко. Как приказ, не подчиниться которому было опасно. — Забудьте о ее происхождении и увидите, наконец, человека. И еще одно. Я привел незнакомку в ваш дом. Без предупреждения и объяснений. Поэтому подыграл сегодня. Но у нас много важных серьезных дел. Не хотелось бы тратить драгоценное время на перевод.
Чудесно! Спектакль для одного зрителя! А я поверила,
— Я извинюсь перед ней завтра, — нехотя пообещал Клод. — За всех нас.
Ох, не забыть с утра сильно удивиться. Хоть бы самой не переиграть…
— Это разумное решение, — тоном строгого учителя, поощрившего ученика, сказал Ромэр. И добавил: — Тем более это не все, что я должен рассказать.
Изумлению моему не было предела, когда Ромэр подробно описал, как выглядел сплетенный мной венок из одуванчиков и кувшинки, как я подарила его ардангу. Летта ахнула, прикрыла рот ладонью. Повисла напряженная пауза, во время которой родственники Ромэра пытались осознать услышанное, а я гадала, в чем, собственно, дело.
— Ты понимаешь, что это значит? — дрожащим неверным голосом спросил Клод. — Это… Ромэр…
— Помнишь его целиком? — необычайно серьезно спросил арданг. — Я помню только эту строчку.
— Мальчик, я боюсь соврать в мелочах и невольно изменить смысл, — едва слышно прошептал Клод. Что же его так поразило?
— А копии у тебя нет? — в тихом голосе Ромэра явно слышалась надежда. Но по тени видела, как Клод покачал головой.
— Нет. Сам понимаешь, тогда многое спасти не удалось.
— Знаешь кого-нибудь поблизости, кто хранил бы у себя подобную книгу? — не сдавался Ромэр.
Снова Клод отрицательно качнул головой.
— Ясно… Придется ехать туда. Сам понимаешь, сидеть сложа руки я не смогу, в любом случае попытаюсь хоть что-то изменить, — в голосе арданга послышалась решимость с долей горечи. — Но… Если это оно, я должен знать.
— Понимаю, — твердо ответил Клод. Видимо, справился с удивлением. Представила, как он посмотрел на племянника, как нахмурился, стиснул зубы. — Мне что делать?
— Во-первых, нужна информация о войсках, страже, чиновниках, — сухо распорядился Ромэр. — Где, сколько, что за личности, откуда. И так по всем городам. Во-вторых, надежные люди. Скольких мы сможем поднять, за какой срок.
— На сбор этих сведений мне потребуется около двух недель времени, — деловым тоном сказал дядя. Ничто в этом ответе меня не удивило. Ни сроки, ни то, что Клод, несомненно, поддерживающий связь со многими представителями дворянства, сможет получить информацию.
— Признаюсь честно. В данный момент у меня нет четкого плана, только наметки. Потому что нет достоверных сведений о состоянии дел в Арданге.
— Теперь эта страна иначе называется, — со вздохом сказала Летта.
— Даже не произноси при мне другое название, —
— Надеюсь, — тихо ответила женщина.
Они помолчали. Клод погасил лампу, в комнатушке стало сумрачно. Но по пересвистам птиц я понимала, что ненадолго.
— Еще нужно как можно больше информации о делах Ольфенбаха.
— Это само собой, — пробормотал Клод.
— Нужно узнать, где Стратег, что делает, держит ли еще Совет под контролем, не начались ли какие волнения среди знати и офицеров, — уточнил Ромэр.
— А могли начаться? — делано безразлично спросил Клод.
— Могли, — таким же тоном ответил арданг. А я прямо увидела, как он небрежно повел плечом.
— Из-за нее? — выдержав небольшую паузу, предположил Клод.
— Из-за меня, — усмехнулся арданг. — Не искать своего врага Стратег не может. Моя свобода — постоянная угроза для него. Даже если он не сообщит о том, кем является беглец, множество неудобных вопросов возникнет. В дополнение к тем, что уже есть.
— Ты о чем? — удивилась Летта.
— О трех смертях в королевской семье. Стратег причастен, я уверен.
Услышав это обвинение, поняла, что Ромэр прав. Отец не участвовал в сражениях лично. У короля, правителя, надежды и стержня государства не было такой необходимости. Как же получилось, что он погиб на войне? Смерь болезненного Лэра могла быть просто совпадением, но теперь я в это не верила. А мама? Молодая здоровая женщина… Никто так и не понял, чем же она болела. Нурканни говорил, что не может помочь. Но теперь следовало спросить: не мог или не хотел. Хотя важней был другой вопрос: а не он ли приложил руку к болезни мамы? От этого предположения пробрало холодом до костей. Сцепив руки и прикусив губу, чтобы не расплакаться, поняла, что догадка верна. Колдун причастен. Но представить, какую выгоду мог получить Нурканни лично, не смогла. Значит, он действовал по просьбе отчима.
А Ромэр между тем продолжал:
— Кроме того недавно было покушение на принцессу. Авторитет регента подорван. И, думаю, поэтому найдется много людей, которые не постесняются задать эти самые неудобные вопросы.
— Хорошо бы… Любая свара в Шаролезе нам только на руку, — задумчиво пробормотал дядя. — Поздно отреагируют в одном случае, неправильно в другом, и робкая надежда станет действительностью.
— Да вознесутся твои слова к небесам, — прошептала Летта. — Только бы сбылось…
— Только бы сбылось, — эхом откликнулись Клод и Ромэр.
Молитвенное молчание длилось недолго.
— Адар, — тихо начал арданг. — Нэйле нужна помощь. Разумеется, это одолжение мне.
— Ромэр, какие разговоры? Конечно, для спасительницы и ангела я сделаю все, что только смогу, — мягко упрекнул племянника Клод. — Что за помощь нужна?
— Она хочет уехать из страны.
— Ты уверен? — усмехнулась Летта.
Ромэр вздохнул и твердо ответил:
— Да. Уверен. Она хотела этого в начале пути и сейчас желает того же. Я спрашивал. Не могу сказать, что согласен с этим решением, но не вправе навязывать ей свое.