Тяжесть сияния
Шрифт:
Но сегодня у вас появился злобный волк с большим стажем.
Она швырнула ненужные перчатки на асфальт и села в машину. Витя хлюпал рядом на сидении разбитым носом.
— Зачем? — еле разобрала Тень. — Зачем вы так?
— А, затем, — ответила она, заводя машину. — Яйца прошли?
— Нет еще…
— Жаль, — вздохнула Тень. После пережитого потрясения ей почему-то снова захотелось любви. — Ну, тогда поехали.
— Отпустите меня, — проблеял
— Любишь кататься, люби и саночки возить, — отрезала Тень, выворачивая на дорогу.
Она прекрасно понимала, что такого свидетеля оставлять нельзя. Пацан точно сдаст, если не милиции и не родителям, так уж точно — старшим товарищам. Тень сосредоточилась. И верно, в растерянной и испуганной голове мальчика уже носились подобные глупые мысли. Осложнения ей были не нужны, поэтому Тень быстро приняла решение.
Она привычно свернула в сторону лесопарка, где еще совсем недавно предавалась любовным утехам. Заехала подальше, остановилась. Потом грустно посмотрела на окровавленное лицо своего спутника.
— Отпустите, — взмолился тот.
Тень покачала головой.
Она даже не стала пользоваться магией, хотя могла бы стереть его в порошок без особых усилий. Тень вовремя вспомнила про окружающий их обоих мир беспредела. Она уехала, а мальчик Витя, ставший сегодня мужчиной, остался на ковре из мокрой травы с перерезанным горлом и стеклянными глазами, ищущими на темном небе Полярную звезду.
В любых почти научных изысканиях существуют свои отходы.
Шершень
Обговоренная по пейджеру лавочка была занята.
С левого ее конца сидел молодой парень и курил, закинув ногу на ногу. Федор нерешительно посмотрел по сторонам. Больше доступных лавок поблизости не было. Вот ведь повезло, расстроился Федор. Неужели это одна-единственная лавочка на всю перенаселенную округу?
Он посмотрел на часы. До встречи с ужасным Шершнем еще оставалось восемь минут.
— Молодой человек, — остановился он перед курильщиком. — Не угостите ли сигареткой?
Весь вечер после известия о встрече с Шершнем Федору мучительно хотелось хотя бы пару раз затянуться.
— А вы разве курите? — поднял парень на него глаза.
Федор оторопел.
— Я от Шершня, — поспешил успокоить его парень, доставая сигареты. — Так сказать, группа встречающих. Присаживайся, покурим.
Лавка оказалась почему-то холодной. Федор примостился на самый краешек, старательно чиркая зажигалкой. Разучился, блин, расстроено подумал он. А откуда,
— Небольшие навыки ментоскопирования, — немедленно объяснился курильщик. — Проще — чтение мыслей на расстоянии.
— Я знаю, что такое ментоскопирование, — буркнул Федор. — Меня Федей зовут.
— Никита, — кивнул парень. — Коротко — Ник. От слова победа.
— А меня от слова Федор.
Собеседник скользнул по нему веселым взглядом.
— Ты откуда, Федь? — усмехнувшись, поинтересовался он. — От Сергеича, верно? Что там у них поделываешь?
— Штаны просиживаю, — ответил Федор, ощущая давно забытую легкость в организме. Все-таки год без табака крепко давал о себе знать. — Компьютерщик я. И отдел сбора информации веду.
— Ух, ты! — восхитился Никита. — Значит, сумеешь меня поднатаскать?
— Легко, — кивнул Федор. — Тем более, что сейчас у меня сезонные скидки.
Парень рассмеялся. Производил он впечатление общительного и жизнерадостного человека. И как только такой весельчак с мрачным Шершнем уживается?
— Отлично, — кивнула группа встречающих. — Что за информацию собираешь-то?
— Разную, — ответил Федор неопределенно. Он даже немного растерялся от такого вопроса. Откуда мне знать, что можно говорить этому любознательному коллеге Шершня, а что нет? И шеф не проинструктировал, странно. — В основном, сводки собираем.
— Понятно, — Никита отбросил окурок в темноту и легко поднялся с лавочки.
— Что ж, тогда пошли, сборщик, — пригласил он.
Всю дорогу Никита рассказывал анекдоты и разные смешные истории. Шли они долго, по прикидкам Федора остановки две на автобусе. Наконец, вышли к освещенной огнями высотке.
— Здесь? — задрав голову, спросил Федор.
— Да, — торжественно произнес Никита. — Именно здесь проживает великий и ужасный Шершень.
— А ты давно у него? — проигнорировав иронию, поинтересовался Федор.
— Года три уже, — пожал плечами проводник.
— И как он? Говорят, жуткий тип.
— Да, нормально. Молчаливый только слишком. Сядет в углу комнаты на корточки и молчит. Часа три-четыре без перерыва в полной темноте просидеть может. А потом встанет, включит свет в комнате и приглашает по-человечески:
— Пошли, мол, ужинать.
Любопытный товарищ, мельком подумал Федор.
— Слушай, а он вообще человек, а?
— А кто тебе сказал, что нет? — искренне удивился Ник.
— Даже Сергеич не уверен, — понизив голос, признался Федор.