Тяжкие преступления
Шрифт:
— Может быть, ему кто-то угрожал, требовал деньги? — продолжала Паркер. — Может быть, его похитили, а потом убили?
— Мы же ничего не знаем. Возможно, это самоубийство.
— Да? Вот так, сидя?
— И нам неизвестно, когда наступила смерть. Янг говорит, что сады были закрыты все выходные.
— Не в этом дело, Джек, — сказала Паркер, вытаскивая из кружки пакетик с заваркой.
— Передай мне кетчуп, — попросил Уиллоус.
— Человека похищают. Он бизнесмен, владелец газеты. Может быть, причиной стала какая-то публикация?
— Я не читаю по-китайски.
Паркер
— Ты права — вредно. Зато вкусно.
Паркер откусила кусочек булочки. Она оказалась черствой.
— Надо поговорить с кем-то, кто знает китайский. Может быть, с Фредом Ламом? — сказала она.
Уиллоус кивнул. В полиции было четыре знакомых полуканадца-полукитайца, один из них — Лам.
— И надо попросить Томми, чтобы он дал нам информацию о Ли, все, что ему известно. Знаешь, о чем я думаю?
— Знаю: о том, что официантка не получит на чай, потому что не принесла тебе лимон.
— Да, и об этом тоже, — улыбнулась Паркер.
— А еще о чем?
— Может быть, была попытка вымогательства? Как ты понимаешь, фактов никаких — одна интуиция.
— Может, так, — пожал плечами Уиллоус, — а может быть, и нет. Ли был владельцем газеты и редактором, значит, успел нажить уйму врагов. Да еще эта страсть к игре. Так что весьма многие могли хотеть его смерти.
— А почему убийцы оставили тело в таком людном месте, где его наверняка должны были скоро обнаружить? Чтобы взбудоражить общину?
Запищал бипер Уиллоуса.
— У тебя есть двадцать пять центов позвонить?
Паркер порылась в сумочке и дала ему две монетки по десять центов и пятачок. Около кассы у входа в кафе был платный телефонный аппарат. Быстро поговорив, Уиллоус повесил трубку.
— Это Томми, — сказал он и допил свой кофе.
— Доешь мою булочку, — предложила Паркер.
— В следующий раз, когда ты еще не успеешь выковырять из нее всю чернику.
Томми Уилкокс предложил Уиллоусу сесть и достал из большого картотечного шкафа рядом с его столом досье на пропавшего без вести Кенни Ли, дело которого проходило за номером девяносто ноль двадцать семь. На Томми была белая рубашка, гладкий голубой галстук, коричневый твидовый пиджак и такого же цвета брюки. Грустные карие глаза с набухшими мешочками, казалось, уже видели все трагедии, на которые горазда жизнь, и знали, что все они еще не раз повторятся. В Ванкувере, только в черте города, ежегодно пропадало без вести от трех до трех с половиной тысяч человек, он работал один, занимался сам каждым конкретным случаем и был всегда страшно занят. Он сел за стол и раскрыл папку.
— Итак, начнем. Нам позвонила миссис Ли — ее муж до сих пор не приехал с работы. Ее попросили перезвонить утром, если к тому времени он не вернется, — было еще мало оснований для тревоги.
Уиллоус кивнул. Обычное дело.
— Она перезвонила в семь ноль-ноль и была очень взволнована. Ранняя пташка. Мы составили описание внешности Ли и разослали во все подразделения, — продолжал Уилкокс, почесав шею, которую натер слишком тесным воротничком, и
— Когда? — спросил Уиллоус.
— Вскоре после этого разговора. — Томми ни минуты даром не потратил.
ИЦПК расшифровывается как Информационный центр полиции Канады и является компьютерным банком данных, которым пользуется полиция всей страны.
— Я попросил ее прийти в отдел, — продолжал Уилкокс. — Она появилась около пяти, незадолго до конца моего дежурства.
Уиллоус посмотрел в окно. Низко над землей висели тяжелые темные облака. Интересно, пойдет опять, снег или нет? — подумал он. И вообще, кончится когда-нибудь эта мрачная зима?
Уилкокс вынул из кармана зажигалку и стал вертеть ее в руках. Он не курил уже трое суток и чувствовал, что еще чуть-чуть, и его легкие взорвутся.
— Миссис Ли принесла все, что я просил, — продолжал Томми,— в том числе недавнюю четкую фотографию Ли. Я просмотрел отчеты о скоропостижно скончавшихся, обзвонил больницы: нет ли неопознанных трупов, похожих по описанию на Ли. Следующие два дня я сидел на телефоне и беседовал с теми, кто недавно видел пропавшего: с сослуживцами, друзьями, соседями. Никто понятия не имел, что могло произойти. Размножив фотографии, я разослал их в средства массовой информации и занялся накопившейся за эти два дня работой.
Уилкокс убрал зажигалку в карман, сунул жевательную резинку в рот, снова достал зажигалку и любовно погладил ее.
— Прошло три дня. Ли так и не появился. Но он уже как-то раз исчезал несколько недель назад. Оказалось, он ездил в Лас-Вегас. Жена утверждала, что больше такого не случалось. Ну ладно, хорошо. Он не пьет, не ходит по женщинам, его бизнес процветает. Я позвонил в полицию Лас-Вегаса — ничего. Ладно, тогда я попросил у миссис Ли разрешения поговорить с их семейным врачом. Ли здоров как бык, сказал тот, ни малейших признаков депрессии. Я узнал его группу крови, посмотрел рентгеновские снимки. Что еще?… Позвонил его стоматологу, потом взял копию карты Ли.
Уилкокс щелкнул зажигалкой, в воздухе заплясали язычки огня.
— Прошла неделя, и я стал предполагать, что Ли убит. Возможно, кто-нибудь наткнется на труп, а может быть, его так надежно спрятали, что за сто лет не отыскать. — Уилкокс посмотрел в окно. — И еще через пару дней, — вздохнув, продолжал он, — кажется, десятого, она позвонила мне и сказала, что ее муж дома и поиски следует прекратить.
— Она объяснила, где он был?
— Нет.
— Ты уверен, что звонила именно миссис Ли?
Уилкокс остервенело зажевал — словно жевательная резинка внезапно утратила свои целебные свойства.
— Это был ее голос, Джек. Это точно. Кроме того, она знала номер дела.
— Я только спросил, Томми. У Ли есть дети?
— Сын и дочь. Девочке тринадцать, ходит в школу. Сыну — двадцать два, и последние три года он живет в Бостоне.
— Что он там делает?
— Учится на факультете экономики и управления в Гарвардском университете.
— И больше миссис Ли тебе не звонила?