Тысяча дорог
Шрифт:
Но вот они исчезли в знойной глубине песков. И снова вокруг ни движения, ни ветерка, ни звука. Это и есть пустыня.
— Поехали! — сказал шофёр, знавший пустыню как свой дом. — Спасибо джейранам! Без них здесь было бы скучно.
ДЖИНН
У меня был чёрный конь. Звали его Джинн. Я ездил на нём по делам.
Серёжа, мой друг, спрашивал меня:
— А что, если конь понесёт?
— Тогда держи поводья покрепче, — ответил я.
— А что, если он вырвет
— Ну, тогда протяни руки и схвати его за уши! — посоветовал я ему.
И вот однажды я возвращался домой верхом на Джинне. Время было вечернее. И вдруг из-за поворота сверкнул стёклами грузовик. Джинн испугался, вырвал у меня поводья из рук и поскакал.
Его грива коснулась моего лица. Ветер обжигал щёки. И вдруг я увидел, как поводья тянутся по шее Джинна вверх, к его голове, к ушам.
Сейчас поводья перелетят через голову и упадут к его ногам. Наступи Джинн в беге ногой на поводья — мы оба полетим на шоссе.
И вот тогда я сказал себе: «Протяни руки и схвати его за уши!»
Я встал на стременах, протянул руки — и поймал поводья!
— Спокойно, Джинн! Спокойно, — повторял я.
Джинн фыркнул и перешёл на ровную рысь.
Мы оба постепенно успокоились. И я увидел Серёжу, который с крыльца смотрел в бинокль на Джинна.
КОГДА ПОСПЕЛИ АРБУЗЫ
Ночь на бахче. Луна, да арбузы, да тёмные круглые тени на грядках. Вдруг собака заворчала, залаяла и с визгом вернулась в дом. Забилась в угол, держит лапами нос.
Что такое? Какая-то круглая тень, больше арбуза, покатилась между грядками. Катится, переваливается и странно шелестит.
Подошли поближе, смотрим: дикобраз! Поворачивается к нам спиной, иглами грозит. Притронуться к нему страшно. Наш пёс накололся, домой убежал.
Дикобраз любит арбузы. Вот он с трудом пролез через ограду и ушёл в свою нору под скалами, топорща и роняя иглы.
А иглы у дикобраза длинные, крепкие. Если такую иглу очинить, ею можно писать, как стальным пером. Можно, например, написать письмо о том, как дикобраз приходил ночью на бахчу, когда поспели арбузы.
КРАК
Попугаю скучно было одному. Он сидел в кольце высокой клетки с проволочным куполом и прислушивался.
В коридоре послышался стук когтей по паркету.
— Крак! — крикнул попугай. — Крак!
В дверях появился Крак — большой серый дог.
Он внимательно оглядел комнату, стараясь не смотреть на попугая, от которого у него рябило в глазах.
— Крак!
Тело дога вытянулось, как от удара.
— Крак! Крак! — повторял попугай и шумно хлопал крыльями.
Крак думал: его имя мог называть хозяин — он добр; хозяйка — она ласкова; сын хозяина — он мал. Но птица? Нет!
Крак повернулся и вышел из комнаты.
— Крак! Крак! — звал его попугай.
Но дог больше не показывался.
У
Когда я был маленький, в Гиссарских предгорьях было много джейранов.
Однажды я ушёл далеко от дома и играл один у ручья. Я надел на голову целую шапку зелёных листьев, обвязал себя длинной травой, срезал тростинку, прочистил её и стал в неё дуть, как в дудочку.
Звук у дудочки негромкий, но ясный. И вдруг из-за скалы показался джейран. Маленький, с длинными ушами и короткими загнутыми рожками. Под его острыми копытами осыпался песок.
Была весна. Вокруг цвели маки, летали бабочки, раскачивались зелёные ветки. Джейран поднял голову на высокой шее и поглядел мне в глаза. Я чувствовал, как ветерок шевелит листья на моей голове.
С тех пор прошло много лет. А я до сих пор помню этот день и час, когда джейран в Гиссарских предгорьях пришёл без опаски послушать мою дудочку.
ВЕРТОЛЁТ
Гульчехра, маленькая дочка пастуха Камила, заболела летом в горах. Об этом сообщили по радио в город. И на пастбище прилетел вертолёт. Он опустился рядом с юртой. Лошади отошли подальше в луга и смотрели издали на странную птицу, у которой сверкающие перья крутятся на спине вместо крыльев.
Когда Гульчехра выздоровела, Камил повёз дочку домой, в горы. Он шёл по дороге пешком и вёл за собой белую лошадь. На лошади в кожаном мягком седле сидела похудевшая Гульчехра и улыбалась встречным людям.
— Вот, — говорил Камил, — туда летели по воздуху, а обратно идём по земле.
Высоко над деревьями пролетел вертолёт, Камил и Гульчехра помахали ему вслед. А белая лошадь кивнула головой и встряхнула гривой.
КОМПАС
У лётчика Сафара есть компас. Он никогда с ним не расстаётся. Компас в чёрном металлическом корпусе на кожаном ремешке.
Сафар привёз этот компас с войны. И всегда берёт его с собой, когда улетает на вертолёте. По компасу он находит в небе прямую дорогу домой.
— Всё изменяется вокруг, — говорит Сафар. — Я сверху вижу: там новый город появился, там канал. А мой компас указывает мне всегда один и тот же путь.
В начале марта Сафар летел над Белым перевалом. В горах ещё держался снег. Но весна была в разгаре. Сафару казалось, что шум мотора сливается с шумом воды. И вдруг он увидел, как, обгоняя его, чуть выше машины летят птичьи стаи. Они летели как будто по компасу той же верной дорогой в родные города и селения.