Тысяча И Одна Ночь. Книга 2

без автора

А Шарр-Кан вошёл в кладовые с оружием и взял вес, что было ему нужно из доспехов и вооружения, после чего направился в конюшни и выбрал коней, меченых и других. Так они проводи три дня, и потом войска вступили в окрестности города Багдада. И Омар ибн анНуман вышел, чтобы проститься со своим сыном ШаррКаном, и тот поцеловал перед ним землю, и царь подарил ему семь мешков денег. И, обратившись к везирю Дандану, он поручил ему войска своего сына Шарр-Кана, и везирь поцеловал землю меж его рук и ответил ему вниманием и повиновением. И царь обратился к своему сыну Шарр-Кану и велел ему советоваться с везирем обо всех делах, и Шарр-Кан согласился на это, а его отец вернулся и вошёл в город.

И после этого Шарр-Кан велел начальникам сделать

смотр, и они выстроили войска, а числом было их десять тысяч всадников, кроме тех, что следовали за ними. И потом войска тронулись и забили барабаны, и зазвучали трубы, и развернулись знамёна и стяги. И царевич ШаррКан поехал, и везирь Дандан был рядом с ним, а знамёна трепетали над их головами. И они двигались без остановки, предшествуемые послами, пока день не повернул на закат и не приблизилась ночь. И тогда они спешились и отдохнули и провели эту ночь, а когда Аллах засветил утро, они сели на коней и поехали, ускоряя ход, в течение двадцати дней, а послы указывали им дорогу. А на двадцать первый день они подошли к долине, распространившейся во все стороны, обильной деревьями и растениями и обширно раскинувшейся. И прибытие их в эту долину случилось ночью. И Шарр-Кан приказал им спешиться и оставаться в этой долине три дня, и войска спешились и разбили палатки, и воины рассеялись направо и налево. Везирь Дандан, а с ним послы Афридуна, властителя аль-Кустантынии, расположился среди этой долипы. А что до царя Шарр-Кана, то он, когда войско прибыло, постоял некоторое время, пока все не спешились и не рассеялись по долине. А потом он отпустил поводья своего коня и хотел осмотреть эту долину и нести охрану сам, следуя наставлениям отца, - они ведь подошли к стране румов, к земле врага. И он отправился один, приказав сначала своим невольникам и приближённым расположиться подле везиря Дандана, и ехал на своём коне по краю долины, пока не прошло четверти ночи.

И Шарр-Кан устал, и сон одолел его, и он был не в силах даже понукать своего коня, а у него была привычка спать на коне. И когда сон налетел на него, он уснул, и конь нёс его, не останавливаясь, до полуночи и вошёл о какую-то рощу, а в этой роще было много деревьев. И Шарр-Кан не проснулся, пока его конь не ударил копыюм о землю. Только тогда Шарр-Кан пробудился и увидел себя среди деревьев, и месяц взошёл над ним и осветил оба края неба. И Шарр-Кан пришёл в недоумение, увидав себя в этом месте, и произнёс слова, говорящий которые не смутится, то есть: "Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого!" И пока он пребывал в таком состоянии, страшась диких зверей, вдруг лунный свет распространился над лугом, подобным одному из лугов рая, и он услышал прекрасные речи и громкий шум и смех, пленяющий умы мужей.

И царь Шарр-Кан сошёл со своего коня и привязал его в деревьях и шёл, пока не приблизился к струящемуся потоку воды. И тут он услышал слова женщины, говорившей по-арабски: "Клянись мессией, нехорошо это от вас! Всякую, кто произнесёт одно слово, я повалю и скручу поясом! Вот!" А Шарр-Кан шёл на голоса и дошёл до конца этого места и вдруг видит: течёт река, порхают птицы, носятся лани и играют звери. А птицы на разных языках изъясняют свойства счастья. И это место было оплетено разными растениями, как сказал о нем кто-то из описывающих его в таком двустишии:

Тогда лишь прекрасен мир, когда вся земля цветёт И воды поверх неё текут безудержно. Творение господа, великого, властного, Дары нам дающего и всякую милость.

И Шарр-Кан взглянул на это место и видит: там монастырь, а в монастыре - крепость, возвышающаяся в воздухе, в сиянии месяца, а посредине крепости - река, из которой вода течёт в эти сады, и тут же - женщина, а перед нею десять невольниц, подобных месяцам, одетых: ь одежды и украшения, ошеломляющие взор. И все они были

такие, как сказано о них в таких стихах:

Луг сияет - так там много Дев прекрасных, белоснежных. Он красивей и прекрасней От невиданных красавиц. Все невинные коварны, Полны неги и жеманства, Распускают вольно кудри, Что кистям лозы подобны. И чаруют всех очами, Что кидают метко стрелы. Горделивы, смертоносны Для мужей они могучих.

И Шарр-Кан посмотрел на этих десять девушек и увидел среди них красавицу, подобную полной луне, с чёрными волосами, блестящим лбом, большими глазами и вьющимися кудрями, совершённую по существу и по свойствам, как сказал о ней поэт в таких стихах:

Сияет нам она чарующим взором И станом стыдит своим самхарские копья. Она появляется с лицом нежно-розовым, И прелесть красот её во всем разнородна. И кажется, будто прядь волос над челом её - Мрак ночи, спустившийся на день наслажденья.

И Шарр-Кан услышал, как она говорила невольницам: "Подойдите, чтобы я поборолась с вами, раньше чем скроется месяц и придёт утро". И каждая из них подходила к девушке, и та сразу же повергала её на землю, и скручивала ей руки поясом. И она до тех пор боролась с ними и валила их, пока не поборола всех.

И тогда к девушке обратилась старуха, стоявшая перед ней, и эта старуха сказала ей, как бы гневаясь на неё: "О развратница, ты радуешься тому, что поборола девушек, я вот старуха, а повалила их сорок раз. Чего же ты чванишься? По если у тебя есть сила, чтобы побороться со мной, поборись, и я встану и положу твою голову между твоими ногами". И девушка с виду улыбнулась, хотя внутренне исполнилась гнева на неё, и встала и сказала: "О госпожа моя, Зат-ад-Давахи, заклинаю тебя мессией, будешь ли ты бороться вправду, или ты шутишь со мной?" И она ответила: "Да..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Сорок седьмая ночь

Когда же настала сорок седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда девушка спросила Зат-ад-Давахи: "Заклинаю тебя мессией, будешь ли ты бороться вправду, иди ты шутишь со мной?" - та ответила: "Напротив, я буду с тобой бороться вправду", а Шарр-Кан смотрел на них.

"Вставай бороться, если у тебя есть сила", - сказала девушка. И когда старуха услышала это, она разгневалась сильным гневом, и волосы на её теле поднялись, точно иглы ежа, а потом она вскочила, и девушка поднялась к ней, и старуха воскликнула: "Клянусь мессией, я буду с тобой бороться только обнажённой, о развратница!"

А затем старуха взяла шёлковый платок, развязала свою одежду и, сунув руки под платье, сняла его со своего тела, после чего она скрутила платок и обвязала его вокруг пояса и стала похожа на плешивую ифритку или пятнистую змею. И она обратилась к девушке и сказала: "Сделай так же, как я сделала!" И при всем этом ШаррКан смотрел на них, и вглядывался в уродливый образ старухи и смеялся.

И когда старуха сделала это, девушка, не торопясь, поднялась и, взял йеменский платок, дважды обвязалась им и засучила свои шальвары, так что стала видна пара ног из мрамора и над ними хрустальный холм, мягкий и блестящий, и живот, как бы усеянный анемонами, из складок которого веяло мускусом, и груди с сосками, подобные паре плодов граната.