Тысяча И Одна Ночь. Книга 3
Шрифт:
А потом Кан-Макан ушёл, идя босой, пешком, в рубахе с короткими рукавами, а на голове у него была войлочная ермолка, ношенная уже семь лет, и взял он с собой сухую лепёшку, которой было уже три дня. И он вышел в глубоком мраке и пришёл к воротам аль-Азадж в Багдаде и встал там, а когда открылись городские ворота, первый, кто вышел из них, был Кан-Макан. И пошёл он скитаться куда глаза глядят по пустыням и ночью и днём.
А когда пришла ночь, мать стала искать его и нигде не нашла, и мир сделался для неё тесен, несмотря на его простор, и ничто уже не радовало её. И она прождала его первый день, и второй день, и третий день, пока не прошло десять дней, но не услышала вести о нем, и стеснилась у неё грудь, и она стала кричать и вопить и воскликнула: "О дитя моё, о друг мой, ты вызвал во мне чувство печали. Я слишком много пережила
После этого она отказалась от питья и пищи, и усилились её плач и рыдания, и она плакала на людях и довела до слез рабов Аллаха и всю страну. И люди стали говорить: "Где твои глаза, о Дау-аль-Макан?" И сетовали на пристрастие судьбы, и говорили они: "Посмотреть бы, что же случилось с Кан-Маканом, почему он удалился с родины и изгнан отсюда, хотя его отец насыщал голодных и призывал к справедливости и праводушию".
И плач и стоны его матери усилилась, и весть об этом дошла до царя Сасана..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала ночь, дополняющая до ста сорока, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что до царя Сасана дошли через старших эмиров сведения о том, что случилось с Кан-Маканом, и они сказали ему: "Это сын нашего царя и потомок царя Омара ибн ан-Нумана, и стало нам известно, что он покинул родину для чужбины". И, услышав это, царь Сасан разгневался на эмиров и приказал удавить и повесить одного из них, и страх перед ним запал в сердца остальных вельмож, и никто из них не смел заговорить. Потом Сасан вспомнил, что Дау-аль-Макан оказал ему милости и поручил ему заботиться о своём сыне, и опечалился он о Кан-Макане и сказал: "Его непременно надо разыскать во всех странах".
И он призвал Теркаша и велел ему выбрать сотню всадников, взять их и поискать Кан-Макана. И Теркаш удалился и отсутствовал десять дней, а потом вернулся и сказал: "Я не узнал вестей о нем и не напал на его следы, и никто мне ничего про него не рассказал". А царь Сасан опечалился из-за того, что он так поступил с Кан-Маканом. Что же касается матери юноши, то она потеряла покой, и терпение не повиновалось ей, и прошло над нею двадцать долгих дней.
Бог что было с этими. Что же касается Кан-Макана, то, выйдя из Багдада, он растерялся и не знал, куда идти. Он шёл по пустыне три дня один, но видя ни пешего, ни всадника, и сон улетел от него, и бессонница его усилилась, и думал он о близких и родине. И стал он питаться растениями с земли и пил воду из рек, и отдыхал каждый полдень, во время жары, под деревьями. И он сошёл с этой дороги на другую и шёл по ней три дня, а на четвёртый день он приблизился к земле, где долины были покрыты свежей травой и украшены растительностью, и склоны их были прекрасны, а земля эта напилась из чаши облаков под звуки грома и крик голубей, и склоны её зазеленели, и прекрасны стали её равнины.
И Кап-Макан вспомнил город своего отца, Багдад, и в тоске произнёс:
"Я вышел в надежде вернуться опять, По только не знаю, когда я вернусь, Бежал я из дома, её полюбив, Раз то, что случилось, нельзя устранить".И, окончив свои стихи, он заплакал,
Когда Кан-Макан услышал эти стихи, в нем взволновались горести, и слезы ручьями побежали по его щекам, и в сердце его вспыхнуло пламя. Он хотел посмотреть, кто произнёс эти слова, но никого не увидел во мраке ночи, и тоска его усилилась, и он испугался, и волнение охватило его. И он ушёл с этого места, и спустился в долину и пошёл по берегу реки и услышал, как обладатель того голоса испускает вздохи и говорит такие стихи:
"Коль горе в любви таил ты прежде из страха, Пролей же в разлуки день ты слезы свободно. Меж мной и любимым союз заключён любви, Всегда к ним поэтому стремиться я буду. Стремлюсь я сердцем к ним, и страсти волнение Приносит прохлада мне, как ветры подуют. О Сада, запомнит ли браслеты носящая, Расставшись, обет былой и верные клятвы? Вернутся ль когда-нибудь дни давние близости, Расскажет ли всяк из нас о том, что он вынес? Сказала: "Любовью к нам сражён ты?" - и молвил я: "А скольких - храни тебя Аллах!– ты сразила?" Не дай же Аллах очам увидеть красу её, Коль вкусит в разлуке с ней дремоты усладу: О, гнало змеи в душе! Одно лишь спасенье ей: Лишь близость и была бы ей лекарством".
И когда Кан-Макан второй раз услышал, как знакомый голос говорит стихи, и никого не увидел, он понял, что говоривший - влюблённый, как и он, и лишён близости с тем, кого любит. "Этот может положить свою голову рядом с моей, и я сделаю его своим другом здесь, на чужбине!" - подумал он. И, прочистив голос, крикнул: "О шествующий в эту мрачную ночь, приблизься ко мне и расскажи мне свою повесть; быть может, ты найдёшь во мне помощника в испытании!"
И говоривший, услышав эти слова, крикнул: "О ты, ответствующий на мой призыв и внимающий моей повести, кто ты среди витязей, - человек или джинн? Поспеши мне ответить раньше, чем приблизится к тебе гибель, ибо вот уже около двадцати дней иду я по этой пустыне и не вижу человека и не слышу голоса, кроме своего!"
Услыхав эти слова, Кан-Макан подумал: "Повесть этого человека подобна моей повести, я тоже иду двадцать дней и не вижу человека и не слышу ничьего голоса. Я не отвечу ему, пока не настанет день", - сказал он себе и промолчал.
А говоривший крикнул: "О зовущий, если ты из джиннов, то иди с миром, а если ты человек, то подожди, пока взойдёт заря и наступит день, и уйдёт ночь с её мраком". И кричавший остался на своём месте, а Кан-Макан на своём, и они все время говорили друг другу стихи и плакали обильными слезами, пока не настал светлый день и не ушёл мрак ночи. И тогда Кан-Макан посмотрел на говорившего и увидел, что это араб из пустыни, и был он юноша по годам, одетый в потёртую одежду и опоясанный мечом, который заржавел в ножнах, и все в нем говорило о влюблённости.