Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

Сборник

Я хотел ударить ее мечом и занес уже руку, когда она вскочила – очевидно, что она знала, что раба ранил я, – и, стоя предо мимо, произнесла какие-то непонятные для меня слова и сказала:

– Обрати его, Господи, посредством моих чар наполовину в камень, а половину оставь человеком!

Вслед за тем я лишился, как ты видишь, возможности шевелиться и сделался ни мертвым, ни живым. Покончив таким образом со мной, она околдовала город, и рынки, и поля. Жители нашего города разделялись на четыре класса: на мусульман, христиан, евреев и магов, и она обратила их в рыб: белые рыбы – это мусульмане, красные – маги, голубые – христиане и желтые – евреи [46] .

Четыре острова она обратила в четыре горы и окружила ими озеро; и с этого времени она ежедневно терзает меня, давая мне сто ударов ременной плетью, пока из ран моих не потечет кровь; после чего она надевает на меня власяницу, а сверху – мою одежду.

46

Эта фраза заслуживает особенного внимания, так как она дает возможность определить приблизительно время, когда были сочинены или собраны настоящие сказки. Надо думать, что они были написаны в четырнадцатом столетии, когда христиане и евреи впервые были принуждены носить тюрбаны различных цветов в отличие друг от друга, в силу приказа, изданного египетским султаном, Магомедом Ибн-Колуном. Белые тюрбаны сделались принадлежностью исключительно мусульман.

Сказав это, молодой человек заплакал и прочел следующие стихи:

Даруй, Аллах, мне силу и терпеньеУдел, тобой ниспосланный, нести,Я все стерплю при помощи Твоей.Мрачна судьба моя и безысходнаС тех пор, как я несчастья гнет тяжелыйВлачу из года в год, изнемогая,Но честный род блаженного ПророкаЗаступится за бедного страдальца.

Царь посмотрел на молодого человека и сказал ему:

– О юноша, как мне жаль тебя. А где же эта женщина?

– Она там, в кеббехе, где лежит раб, – отвечал он. – И каждый день, прежде чем идти туда, она снимает с меня одежду и дает мне сто ударов плетью, а я, не имея возможности пошевелиться, только плачу и кричу, пока не надоем ей. Измучив меня, она уходит к рабу с вином и едой.

– Клянусь тебе Аллахом, юноша! – вскричал царь, – я сделаю для тебя что-нибудь и постараюсь, чтобы ты меня помнил и чтобы историки упомянули о моем поступке в моей биографии.

Царь сел и проговорил с ним до поздней ночи, после чего, дождавшись рассвета, он снял свое платье, подпоясался мечом и пошел к тому месту, где лежал раб. Увидав лампы и свечи и заметив, как там накурено духами и благовонными маслами, он подошел к рабу и одним ударом покончил с ним. Взвалив его себе на спину, он снес его и бросил в ручей, протекавший у дворца, а сам, вернувшись в кеббех, оделся в платье раба и лег, положив подле себя меч. Вскоре после этого подлая жена пришла к своему двоюродному брату и, сняв с него платье, взяла плеть и стала бить его, а он закричал:

– Ах, довольно мне быть в таком положении! Сжалься же надо мною!..

– А ты имел ко мне сострадание, – вскричала она, – и пожалел моего любовника?

Она надела на него власяницу и верхнее платье и направилась к рабу с кубком вина и блюдом вареного мяса. Войдя в кеббех, она заплакала и вскричала:

– О возлюбленный мой, отвечай мне! Заговори со мной! – и затем она в стихах закончила свои жалобы:

Доколь отвращенье и суровостьПродлятся,

этих горестей избытокМне принесла моя больная страсть.

– О мой возлюбленный, – со слезами снова повторила она! – Отвечай мне! Скажи мне что-нибудь!

Царь заговорил тихим голосом, подделываясь под произношение негров:

– Ах, ах! Только Господь и властен, и могуч!

Услыхав эти слова, она крикнула от радости и упала в обморок. Придя же в себя, она вскричала:

– Так мой возлюбленный может еще поправиться!

– Преступная злодейка, – едва слышным, как будто от слабости, голосом отвечал царь, – ты не стоишь того, чтоб я говорил с тобой.

– Отчего?

– Оттого, что ты целыми днями терзаешь своего мужа, оттого, что он стонет и призывает Бога на помощь, так что я не могу спать до самого утра: твой муж без устали молится и призывает на тебя кару; и если бы он не желал моей смерти, то я, наверное, бы поправился; вот по этой-то причине я никогда не хотел говорить с тобой.

– В таком случае с твоего позволенья, – отвечала она, – я освобожу его от мучений.

– Освободи его, – продолжал царь, – дай ему полную свободу,

– Слушаю и повинуюсь, – отвечала она, – и, встав, тотчас же отправилась во дворец и, взяв чашку, налила в нее воды, над которой прошептала какие-то слова, после чего вода закипела ключом. Этой водой она вспрыснула своего двоюродного брата, говоря:

– В силу слов моих обратись из своего настоящего положения в свое первобытное состоянье!

Молодой человек встрепенулся и вскочил на ноги, очень довольный своим превращением.

– Нет Бога выше Аллаха, а Магомет – пророк его! – вскричал он. – Да благословит и спасет его Господь!

– Уходи, – сказала она ему, – и не возвращайся, а то я убью тебя.

Он, конечно, тотчас же ушел, а она пошла в кеббех. – О возлюбленный мой! Скажи мне что-нибудь.

– Что ты сделала? – слабым голосом спросил он. – Ты избавила меня от ветвей, но корни-то остались.

– О возлюбленный мой, что называешь ты корнями?

– Население города и четырех гор, – отвечал он. – Каждый день, в полночь, рабы поднимают головы и призывают проклятие на меня и на тебя, и это мешает мне поправиться; поэтому иди, освободи их всех и потом вернись и подними меня. Я чувствую, что силы возвращаются ко мне.

Услыхав эти слова царя, которого она принимала за раба, она радостно сказала ему:

– О возлюбленный мой, владыка моей головы и моих глаз. Во имя Господа иду исполнить твои приказания.

Она вскочила и, совершенно довольная и счастливая, поспешила к озеру, из которого зачерпнула немного воды и проговорила какие-то непонятные слова. От этих слов рыбы заволновались, подняли головы и обратились в прежних людей. Чары были сняты с обитателей города, восставшего на прежнем месте со всеми его жителями и базарами, и все занялись своим делом, горы тоже обратились в прежние острова. Злая женщина вернулась вслед за этим к царю, которого продолжала принимать за раба, и сказала ему:

– О возлюбленный мой, протяни мне твою руку, чтоб я могла поцеловать ее.

– Подойди ко мне, – тихо проговорил царь.

Она подошла к нему, а он, держа наготове свой отточенный меч, воткнул его ей в грудь, так что конец его вышел у нее на спине. Затем он ударил ее еще раз и рассек надвое.

Заколдованного молодого человека он нашел дожидающимся его и поздравил с освобождением. Юный же царь поцеловал ему руку и поблагодарил его.

– Останешься ли ты здесь в городе или отправишься со мной ко мне в столицу? – спросил его царь.